Форум » Вспомогательные исторические дисциплины » Историческая география » Ответить
Историческая география
Jake: Вадим Леонидович ЕГОРОВ ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ в XIII—XIV вв. ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ в XIII—XIV вв. Северный Казахстан На огромной территории современного Северного Казахстана от р. Урала до Иртыша оседлая жизнь в золотоордынское время развита была довольно слабо. При этом нужно отметить, что в степях нередко встречаются одиноко стоящие мавзолеи, сложенные из обожженного или сырцового кирпича и из подтесанных камней. Недостаточная археологическая изученность этого района во многом затрудняет рассмотрение вопроса. Большая часть сведений о сохранившихся здесь остатках городов нуждается в дополнительной проверке и уточнении датировок. Наиболее обширный материал о североказахстанских городищах собрал в начале века И. А. Кастанье, но приводимые им данные не всегда равноценны, так как часто записаны со слов других лиц или базируются на опубликованных в различных изданиях сообщениях без уточнения даты существования того или иного памятника. Мавлибердинское городище. Находится на р. Уил, в урочище Мавли-Берди Актюбинской обл. Золотоордынское название [127] населенного пункта неизвестно; археологические исследования не проводились. На месте городища отмечены остатки кирпичных стен 30-40 построек, а также оросительные каналы.319) Байтакское городище. Находится на р. Большой Хобде, в урочище Байтак Актюбинской обл. Золотоордынское название населенного пункта неизвестно; археологические исследования не проводились. В XVIII в. на городище сохранялись стены построек и расположенных вблизи оросительных каналов.320) Городище Тагатай. Находится на р. Нура в Целиноградской обл. Золотоордынское название населенного пункта неизвестно; археологические исследования не проводились. В XVIII в. на городище были зафиксированы остатки стен кирпичных зданий.321) Южный Казахстан В XIII—XIV вв. территорию Южного Казахстана занимала Кок-Орда, входившая составной частью в улус Джучи. До монгольского завоевания в бассейнах рек Сырдарьи, Таласа и Чу существовал целый ряд развитых, хорошо известных в средние века городов, являвшихся видными центрами ремесла и торговли. После вторжения армий Чингисхана все они были разрушены, а население частично истреблено, частично угнано в плен. Проезжавший здесь в середине XIII в. Карпини видел множество опустошенных городов и селений без каких-либо признаков жизни.329) Согласно замечаниям этих путешественников, обширные районы юга современного Казахстана были превращены в пастбища для бесчисленного монгольского скота. Однако к концу XIII в. положение заметно меняется под давлением объективных причин политического и экономического развития государства. Рост ремесленного производства, установление международных связей и начало функционирования длительных по протяженности караванных торговых путей заметно влияют на оживление городской жизни. Расцвет ее, как и во всей Золотой Орде, приходится на первую половину XIV в. Характерную черту местного градостроительства составляло то, что оседлые центры не возникали на необжитых местах, а возрождались на старых городищах, оставшихся от уничтоженных завоевателями населенных пунктов. В этом сказывалась не просто привязанность населения к привычным районам, а многовековые традиции, в результате которых был не только накоплен значительный опыт, но и проведены сложные технические усовершенствования местности для приспособления ее к ведению определенного типа хозяйства. Основная территория, на которой располагались города Кок-Орды, ограничивается бассейном Сырдарьи. Сыгнак. Остатки его находятся на правом берегу Сырдарьи у г. Яныкурган Кзыл-Ординской обл. Казахской ССР. Название города хорошо известно по письменным источникам и чеканившимся здесь в XIV в. монетам.330) Основан задолго до прихода монголов, которые разгромили его во время похода Чингисхана на государство хорезмшахов. Возрождение Сыгнака относится к началу XIV в., когда сюда была перенесена столица Кок-Орды. Окончательное запустение города относится к XVIII в.331) Сауран. Остатки его находятся в 30 км к северо-западу от современного г. Туркестана. Название города хорошо известно по письменным источникам с IX в. Во второй половине XIII в. здесь разместился политический центр Кок-Орды, перенесенный в XIV в. в Сыгнак.332) Окончательное запустение города произошло в XVIII в. Яссы (Туркестан). Городище его частично занято современным г. Туркестаном. Название города известно по письменным источникам. В конце XIV в. город стал ареной борьбы между [129] Тохтамышем и Тимуром. В XVI в. город получил название Туркестан и играл видную роль в истории Казахских ханств.333) Отрар. Остатки его находятся в 15 км западнее железнодорожной станции Тимур Казахской ССР. Название города хорошо известно по письменным источникам. В 1219 г. он был уничтожен войсками Чингисхана. Однако уже в середине XIII в. Отрар был восстановлен и здесь начал работать монетный двор, существовавший до середины XIV в. Во второй половине столетия город был включен в состав владений Тимура и стал важным военным форпостом на северной границе его владений. Окончательное запустение Отрара произошло в XVIII в.334) Дженд. Остатки его находятся на правом берегу Жаны-дарьи, в 115 км к западу от современного г. Кзыл-Орда Казахской ССР. Название города хорошо известно по письменным источникам с XI в. После монгольского нашествия роль Дженда в экономической жизни района несколько снизилась, однако он все же оставался на протяжении XIII—XIV вв. видным торговым центром низовьев Сырдарьи.335) Перечисленные города Кок-Орды представляли собой наиболее известные и крупные населенные пункты региона. Их значение не исчерпывалось влиянием на близлежащую округу; они были видными политическими, ремесленными и торговыми центрами всего государства. Наряду с ними существовали и более мелкие оседлые поселения, выявленные в настоящее время в процессе археологических разведок.336)
Ответов - 14
Jake: Древние города Казахстана. Отрар Отрар расположен в долине Сырдарьи, при слиянии рек Арыси и Сырдарьи. В науке этот район называется Отраский оазис, древние названия которого Тарбанд, Турарбанд, Турар, Фараб. Интересен тот факт, что Фараб является родиной выдающегося учёнова, мыслителя, философа, продолжателя Аристотеля - Абу Наср ал-Фараби. В 1219 - 1220 годах город штурмовали монгольские отряды Чингисхана, в 1405 г. здесь умер великий завоеватель Тимур. Географическое положение оазиса совпадает с территорией современного Отрарского района Южно-Казахстанской области. С запада оазис ограничен Кызылкумами, занимающими пространство между двух великих среднеазиатских рек - Сырдарьи и Амударьи. Часть правобережья Сырдарьи, входящая в оазис, - плоская или слегка холмистая степь с бедной однообразной флорой. Она заканчивается у горного хребта Каратау, из ущелий которого вытекают Бугунь, Боролдай, Чаян, Арыстанды и другие речки. Отрарский оазис всегда занимал в Южном Казахстане удобное стратегическое положение. Через Отрар проходил Великий Шелковый путь, поэтому город упоминают почти все средневековые арабо- и персоязычные авторы. Отрар был на стыке различных географических ландшафтов, буквально в узле многих дорог, в том числе тех, что шли по Сырдарье на юг в Шаш, Согд и далее к Мерву, Нишапуру, Рею, на север и запад через Хорезм в Приаралье, Повольжье, Причерноморье и на Кавказ. Трудно найти в Средней Азии более выгодное и более опасное положение. Тысячелетия, наполненные завоевательными войнами, сделали свое дело: сейчас на месте некогда цветущего города остались заросшие травой руины. Человек, впервые попавший сюда, невольно останавливается, потрясенный видом застывших развалин городов и селений, замков и сторожевых башен. Высохшие поля пересекают глубокие магистральные каналы, растрескавшиеся от жары, русла которых вот уже сотни лет не получали ни капли воды. Этот своеобразный музей под открытым небом "говорит" нам о жизни наших далеких предков. Археологические исследования и раскопки в Отрарском оазисе ведутся археологами Казахстана с 1969 г. Раскапывались городища Отрар, Куйруктобе, Кок-Мардан, Алтынтобе, Мардан-Куик. На Отраре вскрывались городские кварталы XVI-XVIII вв., XIV-XV и XI-XII вв; квартал гончаров XIII-XIV BB; баня XIII-XV вв; кирпичеобжигательная мастерская XIII-XIV в.; мечеть и дворец конца XIV-XV вв. Интереснейшим сооружением Отрара конца XIV - начала XV вв. является соборная мечеть. Ее постройка связана с именем Тимура, по приказу которого были воздвигнуты на территории Казахстана мавзолей Ходжи Ахмеда Ясави в Туркестане и мавзолей Арыстан-Баб в Отрарском оазисе. Такой крупный архитектурный ансамбль, каким является комплекс мечети в Отраре, вскрыт в средневековом городе Казахстана впервые. Согласно историку Шараф ад-дину Иезди, "отправившись от берегов Сейхуна, Тимур остановился в среду 12 раджаба в Отрарском дворце Бердибека; все царевичи, эмиры и близкие из придворных заняли каждый отдельную комнату". Дворец правителя пока еще не раскопан, это дело будущего, но известно, что в нем был зал приемов - "куриншихана". О нем можно судить из следующих строк того же историка: "В это время прибыл к Тимуру от Тохтамыша, который уже давно скитался бесприютным бродягой в степях Дешти Кыпчака. В тот же день Тимур торжественно вошел в приемный зал и уселся на высоком троне". На Отраре в 2001-2004 гг. осуществлялся международный проект ЮНЕСКО - Казахстан - Япония по "Консервации и сохранению древнего города Отрар". Консервируется мечеть, баня, комплекс гончарных мастерских, стен. С 2004 г. действует государственная программа "Возрождение древнего Отрара". По замыслу археологов и специалистов-реставраторов Отрар будет превращен в средневековый город-музей и должен стать своеобразными казахстанскими Помпеями. Испиджаб Испиджаб - крупнейший, центральный город на Великом Шелковом Пути. Впервые он упоминается в маршрутнике Сюань Цзяня 629 г. как "город на Белой реке". Позднее Махмуд Кашгарский сообщает: "Сайрам - название белого города (Ал-Мединат ал-Байда), который называется Испиджаб. Про него говорят также Сайрам". Этимология топонима Испиджаб в значении "белая вода" предложена исследователями на основе согдийского языка. Город под названием Сайрам дожил до настоящего времени, и нет сомнения в том, что городище на его территории соответствует средневековому Испиджабу. Городище Сайрам датируется I - XIX в.в. н. э. Оно включено как один из приоритетных историко-археологических объектов в государственную программу "Культурное наследие" Сюткент Сюткент. В X в. о городе Сюткент сообщает географ ибн-Хаукаль. Он пишет: "Сюткент лежит к западу от реки Шаша (Сырдарья), в нем есть мечеть и в нем собираются тюрки из племен огузов и карлуков, которые уже приняли ислам, они храбры и воюют с тюрками и недоступны для них". В XI в. Махмуд Кашгарский называет Сюткент в числе городов огузов. (Филолог Махмуд Кашгарский, родом из Кашгарии, жил в ХI веке, написал "Словарь тюркских наречий" в трёх томах, который содержал богатейший материал по языку, культуре, истории этнографии племен и народностей Казахстана и Средней Азии). В начале XV в., сообщают источники, через Сюткент проходило войско Тимура. Название города сохранилось до сих пор в имени современного села. Рядом находятся два городища, одно из них датируется VIII-XII вв., а второе - XIII-XV вв.. Они соответствуют средневековому Сюткенту, менявшему свое место. Сыгнак Сыгнак впервые упомянут в источниках X в., а в XI в. он назван Махмудом Кашгарским в числе городов огузов. В XII в. Сыгнак становится столицей кыпчакского государственного объединения. У историка XIII в. Джувейни имеется описание разгрома города монголами в 1219 г. в отместку за оказанное сопротивление. Он пишет, что отряд Джучи, двигаясь вниз по Сырдарье, брал один город за другим. Джучи сопровождали два местных купца - Хасан-ходжа и Али-ходжа. Хасан-ходжа был послан в Сыгнак уговаривать жителей сдаться, но жители убили купца и оказали сопротивление. Лишь после семидневного штурма Сыгнак был взят, население целиком вырезано. Надолго приостановилась жизнь в городах Сырдарьи, часть из которых так и осталась в развалинах. Плано Карпини, который проезжал через разрушенные города низовьев Сырдарьи спустя двадцать пять лет, записал в своем дневнике: "В этой земле мы нашли бесчисленные истребленные города, разрушенные крепости и много опустошенных селений". Однако Сыгнак сумел возродиться и достичь былого величия. Как знать, может быть, свободолюбие и презрение к врагам, которое проявили сыгнакцы, способствовали этому? Ведь недаром в одном из стихотворений говорилось: В прошлом страна эта была свободной от забот, Местопребыванием людей знания она была, Родом из нее был автор сочинения "Нихая"; Происходил из нее толкователь трудных мест "Хидая". Если бы нам на долю пришлось еще пожить, Мы и второй раз стали бы сыгнакцами. В середине XIII в. Сыгнак под именем Сгнах упоминается только один раз в списке городов, которые посетил армянский царь Гетум I. Во второй половине XIV в. город становится Столицей Ак-Орды. В Сыгнаке правят ханы Эрзен, его сын Мубарек-ходжи, Урус хан, Тохтамыш. Здесь был монетный двор, и велось интенсивное строительство. После неудачной борьбы Тохтамыша с Тимуром город захватил внук Тимура Улугбек, который пытался утвердиться на Сырдарье, однако потерпел поражение в 1423 г. и был отброшен в Среднюю Азию войсками Барака, внука Урус хана. Из сказанного ясно, какое важное значение играл Сыгнак, расположенный на границе с постоянно бурлящей, неспокойной степью. Господствовать здесь можно лишь при условии обладания Сыгнаком и плодородной равниной вокруг города, обжитой и ухоженной земледельцами. Не только стратегическим, но и крупным экономическим и политическим центром был Сыгнак. В XVI-XVIII вв. Сыгнак принадлежал казахам и был самым крупным городом в низовьях Сырдарьи. На его базарах ежедневно продавали товары с 500 верблюжьих вьюков, в окрестностях возделывали поля, орошаемые выведенными из Сырдарьи каналами Ордакент, Кызылтал, Бузгул-Узяк, Тюмень-Арык и другими. "Гавань Дешти Кыпчака" - так называли Сыгнак в то время. Среди многочисленных товаров славились "самые лучшие луки и стрелы", привозимые степняками, которые закупали здесь зерно, ткани, предметы роскоши. Историк Рузбихан пишет, что жители Сыгнака, кроме земледелия, ремесел и торговли, занимаются охотой. "Степи вокруг Сыгнака покрыты травой и деревьями, где подобно овцам, пасутся стада диких коз, баранов и других животных. Жители в летнее время охотятся на них и заготавливают на зиму мясо; дичь здесь чрезвычайно дешевая". Сейчас вокруг городища сухая степь, поросшая саксаулом и колючим кустарником. Невысокие бугры с развалами обожженного кирпича и изразцов указывают на остатки архитектурных сооружений, которых было, видимо, немало в окрестностях Сыгнака Кок-Кесене В 1901 г. член туркестаского кружка любителей археологии В. Каллаур обследовал и сфотографировал остатки прекрасного мавзолея XIV-XV вв. Кок-Кесене. В 1914 г. здание рухнуло, и когда в 1927 г. востоковед А. Ю. Якубовский обследовал городище, от мавзолея сохранился лишь устой портала южной арки и груда развалин. "Достаточно было прибегнуть к нескольким ударам теши, - пишет А. Ю. Якубовский, - как открылось большое количество голубых, синих, белых изразцов. Полива на них очень высокого качества... Голубой цвет поливы, будучи отличным по своему тону от самаркандских и бухарских образцов, не уступает лучшим из них... Найден был и большой кусок, весь выложенный изразцовой мозаикой, в котором даны голубые, белые, синие, желтые и красные вставки. Наконец, найден на поверхности и кусок резного неполивного терракотового кирпича. Беглого осмотра было достаточно, чтобы сказать, что Кок-Кесене была великолепной по изразцовому убранству постройкой". Очень своеобразным было архитектурное решение мавзолея: квадратная в плане портальная постройка венчалась стройным голубым коническим куполом с переходом от квадрата к восьмиграннику и затем шестнадцатиграннику. В мавзолее был склеп, а над ним гробница, на куполе имелись арабские надписи. По мнению исследователей, мавзолей был построен над могилой известного степного хана Абулхаира, внук которого хан Шайбани в начале XVI в. сокрушил державу тимуридов. Город окончательно запустел, как и многие другие сырдарьинские города, к началу XIX в., но до сих пор народные предания и легенды хранят воспоминания о нем как о крупном торговом центре на трассе Великого шелкового пути. Сауран. Сауран. Согласно письменным источникам, город Сауран (Савран) находился в однодневном переходе от Шавгара. Сауран был пограничным городом со степью (племенами огузов и кимаков). В Сауран огузы приходили торговать и заключать мирные договоры. Город был укреплен. В маршрутнике середины XIII в. Гетума I город назван Савран, "который очень велик". В источниках XVI-XVII вв. Сауран характеризуется как большой и богатый город, вокруг которого находились земледельческие селения, сады и посевы. Остатки Саурана с сохранившимися, но сильно разрушенными стенами находятся в 40 км западнее Туркестана. Исследователи считают, что Саурану IX-XII вв. соответствует городище Каратобе, расположенное в 3 км восточнее и датируемое I в. н.э. - XII в. С 2004 г. городище Сауран исследуется по государственной программе "Культурное наследие". Со временем здесь будет археологический парк Сисан. От Астура, согласно ал-Идриси, "до Сисана 12 дней пути в восточном направлении по суше, а по реке меньше этого". Город находился в долине реки Иртыш. Точное месторасположение неизвестно. Тараз Городу Тараз (Талас) более 2000 лет. С древних времен этот город был известен как «город купцов». Пик развития города приходится на X-XII вв., когда он был столицей государства Караханидов. Мавзолеи Карахана и Давудбека, замки правителей и множество древних могильников позволят путешественнику мысленно окунуться в далекие столетия. Недалеко от современного Тараза сохранились шедевры древней архитектуры, включенные ЮНЕСКО в список всемирных раритетов зодчества: мавзолеи Бабаджи-Хатун и Айша-Биби. Согласно легенде, мавзолей Айша-Бибибыл воздвигнут одним из правителей династии Караханидов над могилой его прекрасной невесты Айша-Биби, дочери суфийского поэта Хаким-Ата. Согласно народным преданиям, коварная змея оборвала жизнь юного создания на пути к возлюбленному. Строение полностью облицовано резными терракотовыми плитками с растительным и геометрическим узором. Сам мавзолей выглядит невероятно легким и изящным. Более восьми веков стоит он наперекор ветрам и непогодам как свидетель незаурядного мастерства древних зодчих. Суяб Городские поселения были и на плодородных землях Семиречья, как Суяб. Наиболее известный средневековый город Семиречья - Суяб. Он был столицей Западно-тюркского, Тюргешского и Карлукского каганатов. Самые ранние сведения о Суябе, относящиеся к первой половине VII-VIII вв., содержат китайские источники. В 629 г. буддийский паломник Сюань Цзянь по пути в Индию проехал через Семиречье. На реке Суй-е он нашел город. "В окружности он имел 6-7 ли. В нем жили купцы из разных стран и хусцы (согдийцы). Земли пригодны для возделывания красного проса и винограда. Прямо от Суй-е на запад находилось несколько десятков одиночных городов, независимых друг от друга". Далее Сюань Цзянь характеризует жителей городов Семиречья, их нравы, одежду, обычаи и заключает рассказ сообщением, что в городах живут земледельцы и торговцы. В 677 году, сообщают источники ("Старая Танская история"), китайцы совершили поход на западных тюрок, захватили кагана Дучжи в плен и отправили его в город Суй-е (Суяб). Во времена господства в Семиречье тюргешей в Суябе находилась главная орда их кагана. В первом десятилетии VIII в. город упоминается в связи с междоусобицами. Так, в 740 г. один из тюргешских князей Мохэ-дагань в союзе с ферганским и ташкентским владетелями разбил при Суябе сына тюргешского кагана Сули и сам стал во главе тюргешей. Однако правление его было непродолжительным: в 748 г. наместник Восточного Туркестана Ван Чжень-сунь предпринял военную экспедицию на запад, разрушил городские стены и поставил в городе буддийский храм. Вмешательство китайцев в дела Западного Туркестана закончилось после поражения, нанесенного им в 751 году при Атлахе арабским полководцем Зиядом б. Салихом. Главенство в Семиречье захватили карлуки, и в 766 г. они заняли Суяб, сделали его своей столицей. К середине VIII в. относится первая мусульманская информация о городах Семиречья, в частности, о Суябе. У Ибн Хордадбеха и Кудамы Суяб фигурирует в числе городов на Великом Шелковом пути. В анонимном сочинении "Худуд ал-Алем" и в сочинении Гардизи "Зейн ал-Акбар", сведения, которых также взяты у информаторов, живших не позднее середины VIII в., содержится такая характеристика Суяба: "Это было большое селение, откуда выходят 20 тысяч человек. Владетелем города был брат джабгу". Затем Суяб исчезает со страниц письменных источников. Исследователи отождествляют Суяб с городищем Акбешим, расположенным вблизи города Токмак на территории Республики Кыргызстан. Раскопками здесь вскрыты цитадель Х-ХII вв., два буддийских храма VIII-IX вв., несторианский монастырь VIII-X вв. и церковь. Датируется городище VII-XII вв. и является одним из ярких историко-археологических памятников эпохи средневековья. Баласагун Баласагун. Впервые он упоминается в рассказе сельджукского везира Низам ал-Мулька (XI в.) о завоевании Баласагуна неверными тюрками незадолго до 943 г. Захватив Баласагун, тюрки (караха-ниды) приняли ислам. Баласагун был столицей одного из уделов Караханидского государства. В конце X в. Баласагун, согласно ал-Макдиси, представлял собой "большой населенный пункт, обильный благами". Махмуд Кашгарский приводит другие названия города: Куз-Улуш и Куз-Урду. Он же сообщает о том, что жители Баласагуна говорят по-согдийски и по-тюркски, и о том, что "сугдаг - люди, живущие в Баласагуне. Они из Согда, но выглядят как тюрки и приняли их обычаи". Около 11ЗО г. Баласагун завоевали каракитаи, которые в 1210 г. были разбиты хорезм шахом Мухаммадом, чем воспользовались жители Баласагуна: они отказались пустить в город разгромленное войско каракитаев. Однако после осады город был взят штурмом и разграблен. По сведениям источников, число убитых составляло 47 тысяч человек. В 1218 г. Баласагун был занят монголами без боя и получил название "Гобалык" - "Хороший город". При монголах письменные источники о Баласагуне не упоминают, нет известий о нем и в описаниях походов Тимура в Моголистан. Автор географического сочинения "Бахр ал-асрар" ("Море тайн"), живший в XVII в. Махмуд ибн Вали писал: "Баласагун - из городов Туркестанзамина, известного (под названием) Моголистан, до монгольского нашествия был с чисто мусульманским населением. Из него вышло много ученых. Мустауфи говорит: "Баласагун - страна обширная и природная; из шестого - седьмого климатов. Климат его очень холодный". В некоторых летописях сообщается, что "ширина его крепостной стены была в два с половиной (гяза). Баласагун имел сорок соборных и двести будничных мечетей. Двадцать ханака и десять медресе..." После нашествия монголов до тех пор, пока обычаи монголов не повредили ему, был он благоустроенным и цветущим. И с тех времен до сегодняшнего дня он находится в опустошенном и заброшенном состоянии. Некий путешественник-кашгарец во время составления сей книги в Балхе рассказывал: "Однажды правитель Кашгара вторгся в Моголистан, чтобы осудить и наказать калмыков. Спустя два месяца, следуя направлению с востока на север, дошли до какой-то местности, где из-под песка на четыре-пять зира выступали крыши высоких зданий: минаретов, дворцов, арок, медресе, и приметы их были видны с расстояния четырех фарсангов. Недалеко от той местности мы настигли калмыков, между нами состоялось сражение. Схватили из числа этих неверных много пленников и при возвращении, когда дошли до того места, где раньше мы увидели остатки зданий, у пленников спросили название этой местности. Они сказали: "Нам известно то, что здесь в прошлом был город под названием Баласагун"... Словом, этот город в прошлом был одним из лучших городов этого края. Вообще, по мнению исследователей, Баласагун известен уже в середине VIII в. В сочинениях средневековых географов в числе селений Семиречья названо "Беклиг" ("Беклелиг"), которое по-согдийски звучало, как "Семекна". Владетель селенья носил титул Бадан-Сангу, или по-тюркски Иинал-тегин; у него было 3000 воинов, кроме того, город выставлял 7000 воинов. Селение Беклиг (Беклелиг или Семекна) соответствует Баласагуну и вот почему. Обратимся к значению "Беклиг", сопоставив его со словом "балык", которое употребляется в тюркских языках в значении "город". Анализ слова "балык" дан С. П. Толстовым. "Баласагун", по мнению С. П. Толстова, как и монгольская форма "Balgasun" означает "город", и то, и другое произошло от тюркского слова "балык" - город. Возможно и другое толкование топонима: "баласагун" - слово, состоящее из двух - "бала" и "сагун", где "бала" - усеченная форма "балык-беклиг", а "сагун" - военно-административный титул, распространенный как среди тюркской знати, так и у других народов Средней Азии. Особое значение играет тот факт, что владетель города Беклига носил титул Бадан-Сангу, в котором "Бадан" является именем, известным в среде согдийской и персидской аристократии. Ученый С. Г. Кляшторный убедительно показал: титул "Сенгун" ("Сангу") был наследственным, поскольку в 731 г. посольство городов согдийцев Семиречья, приехавших на похороны Кюль-тегина, возглавлял Нек Сенгун и Огул-Тархан. Первый был предшественником Бадан-Сангу. Напрашивается вывод о тождестве Беклига и Баласагуна. Первое название означает "просто город", второе осмысливается как "город Сенгуна". По-согдийски "Беклиг" назывался "Семекна", и В. В. Бартольд считал его согдийской колонией. В пользу такого мнения свидетельствует также анализ 52-53 строк рунической надписи в честь Кюль-тегина (VIII в.), где говорится о посольстве согдийских городов, одним из руководителей которого был Нек Сенгун, и он, видимо, являлся владетелем именно Беклига - Семекны - Баласагуна. Согдийское население в Баласагуне сохранялось еще в XI в., и, не случайно, Махмуд Кашгарский писал, что "сугдак - люди, живущие в Баласагуне". Это еще одно подтверждение в пользу тождества согдийского города Беклига - Семекны и города Баласагуна, где проживали согдийцы. Баласагун отождествляется с городищем Бурана, которое находится недалеко от Токмака в Кыргызстане. Оно исследуется кыргызскими археологами. Здесь открыты мусульманские мавзолеи, баня, которые подтверждают вкупе с сохранившимся минаретом соборной мечети Х-ХП вв. столичную роль располагавшегося на этом месте города Баласагуна. Каялык Каялык. Город, носивший это название в X - начале XIII вв., был столицей карлукских джабгу. Сведения о нем содержатся в дневнике Гильома Рубрука, который проезжал через город, названный им Кайлак, осенью 1253 г. по пути в ставку монгольского хана Мункэ. Это был, по словам Гильома Рубрука, большой город с базаром. Его посещали многие купцы. В городе, кроме местного населения, жили выходцы из Ирана и других стран и, кроме мечетей, имелись буддийские, манихейские храмы. Остатки города найдены вблизи села Антоновка в 220 км восточнее города Талдыкоргана. Раскопками на Каялыке был вскрыт буддийский храм середины XIII в. Интерес представляет раскопанная усадьба богатого горожанина площадью 400 м2. Жилые помещения ее отапливались канами - системой подпольных жаропроводящих каналов. Собранная при раскопках коллекция импортных изделий: иранской люстровой посуды, китайской керамики, сирийского стекла - свидетельствует о торговых связях города. На городище в юго-восточной его части начаты раскопки крупного дворцового комплекса и уже вскрыта дворцовая баня из жженого кирпича, крестообразная в плане, с горячими и прохладными моечными, серией ванн различных размеров и подпольной системой отопления. Каялык был центром крупного региона в Приджунгарье. Городище исследуется и сохраняется по государственной программе "Культурное наследие". Датируется оно VIII-XIV вв. Илибалык Илибалык. Название города встречено в маршрутнике армянского царя Гетума I (Гайтона), проехавшего через Семиречье в 1254 г. по пути в столицу монголов Каракорум. Он называет его Иланбалах. В других источниках город известен как Иланбалык и Иланба-лик, что означает "город на реке Или". Местонахождение города точно не установлено, но недавние археологические исследования в районе правого берега Или позволяют сопоставить город с развалинами средневекового городища, расположенного неподалеку от современного села Коктал в Панфиловском районе, недалеко от города Джаркента. Датируется оно XI-XIV вв. http://kazakhstan.orexca.com
Jake: О чем говорят старинные книги и карты БЕЙСЕНОВА Л., профессор, доктор географических наук Географические труды, увидевшие свет накануне или задолго до революции, не оставляют сомнений в том, что сегодняшняя территория, скажем, нашей республики, представляла собой целостную территорию, издревле являвшуюся историческим отечеством казахов. Подтверждения этому мы находим в трудах как русских, так и зарубежных исследователей. В их числе — «Описание киргиз-казачьих или киргиз-кайсацких орд и отелей» (1832) А. И. Левшина, «Землеведение Азии» (1877) К. Риттера, «Азия» (1896), В. Сиверса, «Всеобщая география» (т. VI «Азиатская Россия» — 1898) Элизе Реклю, «Киргизский край» из серии полного географического описания нашего отечества «Россия» (1903). «Чтения по истории Сибири» (1915) Н. Н. Фирсова. В них наряду с географическими изысканиями о казахской земле и ее природе содержится множество сведений о становлении и развитии русско-казахских отношений. История активных контактов России с определенными восточными странами начинается в XV-XVI веках. В целях укрепления геополитического положения своего государства русские цари, стремились подчинить эти пределы своему господству. Об этом говорят уже первые сведения, собиравшиеся о казахской земле и дошедшие до нас. Для их сбора царское правительство использовало дипломатов и военных, торговых людей и т. д. А во второй половине XVI веха с официальным визитом к казакам отправляются русские посольстве. В 1569 и 1573 годах в казахской степи побывали послы русского государстве Семен Мальцев и Третьяк Чебуков. Ознакомившись с жизнью народа, природой, они вели переговоры об установлении дипломатических отношений. В 1594 году в Москве было принято первое посольство, направленное казахским ханом Тауекелем (в pyccкиx источниках — Теввекель). В ответ не это посольство в 1595 году из Москвы к Тауекелу-хану был направлен Вельямин Степанов. Он, совершая путешествие по казахской земле с севере - запада на юг, прибыл в ставку хана, в г. Сауран. Там он гостил два месяца и собирал сведения политического, исторического, и географического характера. В XVII веке царское правительство добыло множество данных о казахской земле от путешественников, следовавших через казахские степи в Китай, Монголию, Сибирь. Как известно, XVIII век в русской истории ознаменовал новую эпоху. Реформы Петра I, направленные на укрепление Poссии, способствовали быстрому росту престижа страны. В планах внешней политики России Казахстан, в силу своего выгодного стратегического положения, занимал особое место. Петр I считал его «ключом и вратой к азиатским странам и землям». По свидетельству посла Тевкелева, он говорил: «Киргиз-кайсацкая орда потребна под протекцией быть, чтобы только через них во всех азиатских странах комоникациею иметь и к российской стороне полезные м способные взять» («Временник Московского общества истории и древности российские». М., 1682, кн. 13, с. 15). Им же были снаряжены первые экспедиции в Казахстан. Отправка в 1714 году Бековича-Черкасского к Каспийскому морю и Бухгольца в восточные пределы казахских земель была осуществлена по указанию Петра Первого. Если Бухгольц, исследовавший Прииртышье и окрестности Зайсана, основал в 1716 году Омское укрепление, то прибывший вслед за ним И. Лихарев заложил фундамент Усть-Каменогорского укрепления (1720). Начавшееся таким образом присоединение Казахстана к Царской России было полностью завершено в 60-х годах XIX века. За эти годы русские ученые провели множество исследований о казахской земле, ее природных богатствах, населении, его обычаях, традициях... Результатом этого и являются перечисленные выше труды, откуда мы черпаем богатые сведения о казанском народе и его истории. Особенно примечательно, что в то время, даже после полного присоединения Казахстана к России, как русские, так и зарубежные ученые рассматривали казахские земли в их целостности, не стремясь к какому-либо расчленению в угоду пришлому населению. Они так и говорили — казахская земля. А. И. Левшин, впервые опубликовавший в своей книге наиболее полные сведения о казахской земле, рассматривает географическое положение, естественные границы Турана и пытается дать ландшафтную характеристика «Киргизской степи». Под ней автор понимает огромное пространство в радиусе: Алтайские горы, Иртыш, Тобол, Уил, Урал, Каспийское море, Арал, на востоке — китайская граница. Составленная в 1831 году и приложенная к книге «Карта земель, принадлежащих киргиз-казакам, и Туркестана» подробно отражает эту концепцию. Целостный подход к землям казахов присущ и всем другим упомянутым книгам. «Многочисленная киргизская нация, заключающая, быть может, два миллиона душ (2,400,000 по Левшину, 3,000,000 по Красовскому), и область которой, столь же обширная, как вся европейская Россия, простирается от берегов Волги до бассейна Тарима и от низовьев Аму-Дарьи до реки Иртыша, есть, по численности, самая важная между кочевыми расами Азии», — писал Элизе Реклю в вышеупомянутой книге (с. 396). В предисловии к сборнику «Киргизский край» один из руководителей русского географического общества В. Семенов пишет, что площадь края — это «благодатная полоса «мелкосопочника» так же, как долины юго-западного Алтая, Тарбагатая, Сауре, долины Иртыша и Урала, полоса лесостепи травяных степей в северной части» (стр. 111). Тем же он указывает, что «киргизский край с незапамятных времен служил Громадной ареной деятельности кочевников». Эти слова В. Семенова подтверждаются и авторами других исследований. Они писали: «В этнографическом отношении киргизский край не представляет большого разнообразия. Из исторического обзора мы видели, что, хотя он с древних времен служит «воротами народов», двигавшихся с востока (на внутренней Азии) на запад, но все они только проходили здесь, не оседая; а другие, если и останавливались на более продолжительный срок, то непрекращавшиеся волны движения новых народов смывали их «с лица эемли», не успев оградить в себе хотя бы некоторые черты их жизни. Только появившиеся в XIII веке тюркские племена прочно осели в пределах нашего края, образовав моренное население — киргиз. Влияние этих последних сказалось на всех последующих народax, появившихся в крае. За киргизами появились монголы и джунгары (калмыки), но их пребывание было также недолговременным, и они сойти с исторической арены, не успев наложить заметного отпечатка на киргиз. Наконец, с начала XVI века начинают подвигаться в край представители славянского племени — великорусы различных оттенков на севере, великорусы и малорусы — на северо-западе. Это движение не только не прекратилось, но еще усилилось в наши дни» (с. 183). Как видим, с научной объективностью подтверждается тот факт, что все эти территории — исконно казахские земли. Н. Н. Фирсов, например, прямо указывает, что «киргизы населяли предгорья Алтая» (с. 6). Следует лишь заметить касательно слов В. Семенова о «появлении в XIII веке тюркских племен» на территории Казахстане, что, во-первых, тюрки жили здесь задолго до XIII вена, и, во-вторых, казахи как этнос, являются наследниками не только тюркских, но и других древнейших племен этого региона. В. Сиверс пишет: «Кроме того, к северу от Каспийского моря живет еще внутренняя Орда, количество до 150,000» (с, 275). Его «Этнографическая карта Азии и Европы» (с. 79) также показывает, что казахи составляли подавляющее большинство населения своей страны. При переводе на русский язык второго тома книги К. Виттера «Землеведение Азии» П. П. Семенов-Тянь-Шанский ввел в него ряд дополнений на основе новых сведений русских исследователей XIX века. В том числе множество фактов из трудов Сосновского, Матусовского, Струве, Потанина, Бабкова, Влангали о расселении народов на Алтае и в Прииртышье. Согласно этим данным, места обитания казахов охватывали современный Алтайский край и ряд территории Монголии и Китая. Сосновский, например, собрал y казахов, обитавших у озера Улюгур, на левобережье Черного Иртыша и выше, по реке Кран, сведения о природе этого края, и выяснил, кстати, что Улюгур прежде впадал в Иртыш (с. 9). Проходя в 1873 году через перевал Азу во время путешествий от Маркаколя до Ку-Ирцы-сы (приток Черного Иртыша с крайнего востока), Матусовский пишет о казахских баях из обитавших там родов Кожамбет и Каракерей (с. 17-19). «В настоящее время население речной области Черного Иртыша состоит из киргизов и калмыков; границей между ними служит р. Кран. Киргизы, кочующие здесь, принадлежат к двум родам: найман и кирей», — писал он (с. 32). «Долина Алкабека занята кочевьями киргизов и вечером повсюду были видны огни и слышно было блеяние овец и крик людей», — писали в своих дневниках Струве и Потанин (с. 38). «На левом берегу Бухтармы, в средней части ее течения, стали появляться русские поселения только после присоединения его к России, в 1869 году. До того же времени он был исключительно занят киргизами (подчеркнуто мною. — А. Б.), которые занимались здесь, кроме скотоводства и земледелием», — читаем мы (с. 81). Будучи в ауле потомке хане Аблая волостного Кулика Чингисова, расположенную у горы Калба, в урочище Кайынды по реке Кулуджан, Влангали в 1849 поду присутствовал на асе (годовьих поминках), устроенном в долине реки Буконь волостным Мурын-Haзapa Taны в честь своего отца (с. 142). По свидетельствам исследователей, активное переселение сильно стеснило коренных жителей. В той же книге («Землеведение Азии») говорится: «Котебектинское поселение основано в 1836 году. После того его население было еще два раза увеличено новыми переселениями казаков в 1847 и 1850 годах» (с. 148). Прибыв в 1856 году на восток Казахстане, П. П. Семенов Тянь-Шаньский исследовал верхнее течение реки Алей и территорию между Змеиногорском и Шемонаихой. Он пишет, что встречал юрты казахских пастухов на всем протяжении реки Алей от самых ее истоков (с. 252). Кроме того, в этих трудах можно найти немало сведений о том, как шло переселение. «С начала XIX столетия правительство заботилось об укреплении завоеванного края: в городах (Омск, Петропавловск, Семипалатинск) оно старалось образовать местное оседлое население. С этой же целью было образовано в 1808 г. местное линейное казачье войско, наделено землей, жалованьем и продовольствием. В 20-х годах казачье войско захватило лучшую часть Кокчетавского уезда и появитесь на месте современных Акмолинска, Баям-Аула, Кокчетава и Каркаралинска», — говорится в книге «Киргизский край» (с. 158). По данным составителей «Киргизского края» (авторский коллектив под руководством известного ученого-географа А. Н. Седельникова), несколько особый характер носила колонизация Алтая в пределах Казахстане, Переселенцы не состояли толлько из казаков или (служилых» людей. Среди них были безымянные люди, которые тяжело жилось на родине, и они двинулись «куда глаза глядят», искать себе новую родину. Естественно, что они направились на юг, в горы, где природа богаче и где можно было было укрыться от всяких врагов и преследований (с. 164). Из них и было образовано потом алтайское казачество. Заселение устья р. Урал (быв. Яик) в книге объясняется следующим образом (с. 153-154): «Движение схода, безвестных людей началось, по всей вероятности, еще с конца XV веке. В царствование И, Грозного здесь уже хорошо известны были «воровские люди», пришедшие с Дона, они пустились по Волге в Каспийское море и берегом дошли до устья Яика (Урала), где и остановились. С середины этого (XIX) столетия уральские казаки оказали огромную услугу в деле завоевания зауральских киргизских степей и в походах в Среднюю Азию: они были такими же авантюристами русского движения в глубь киргизского края, какими были на востоке иртышские служилые люди и местная вольница» (подчеркнуто мною. — А. Б.). Точно так же появились и семиреченские казаки. Как и другие казаки, они, являлись надежной опорой царизма в проведении колонизаторской политики. «Верный, главный город Семиреченской области, прежде носил название Алматы, данное ему по имени соседней горы, которая поднимается к югу от города в виде высокой пирамидальной массы, и, снеге которой питают Алматинку... Верный еще не имел времен»» оправдать свое имя, так как он существует как русский город всего только с 1867 года… Тем не менее население Верного не исключительно русское»,— писал Элизе Реклю (с. 512). Примерно с этого же времени на повестку дня ставится вопрос о крестьянской колонизации края. В исключительно военном населении нужды уже более нe было. Все это более чем убедительно доказывает, что политике царизма по колонизации Казахстана быте чрезвычайно разнообразной. Однако при всем этом царское правительство в своих официальных документах не кромсало казахские земли, не казачьи, либо крестьянские «уделы», а называло их в целом — «Киргизский край». Говорят, без истории нет будущего. Все правильно. История требует от нас не только истинных знаний о ней, но и умения совестливо распоряжаться этими знаниями, во имя правды и справедливости. http://turkolog.narod.ru
Jake: Термины верблюдоводства в составе топонимов и антропонимов ЖАКИПОВ А. (Кзыл-Орда) Как известно, животноводческая лексика, как традиционная лексика проникла во все сферы словарного состава казахского языка. Это касается и терминов верблюдоводства, которые мы находим в названиях растений (ботакулак, наркайсар, туй-екекiре и др.). Названия различных животных (туйе кус, туйе тауык, сары атан, туйе кумырска и др.), часто встречаются в названиях этнографических реалий (туйе бас, туйе мырындык, туйе шашу и др.). Мы здесь хотим показать участие терминов верблюдоводства в топонимах и антропонимах. В составе топонимов чаще всего фигурируют такие названия, как туйе /верблюд/, атан /кастрированный/, бура /верблюд-производитель бактриана/, мая /верблюдица, гибрид первого поколения/, iнген /двугорбая верблюдица/, тайлак, бота /верблюжата/, нар /гибрид первого поколения, одногорбый кастрированный верблюд/. Но они не в одинаковой степени представлены в топонимических названиях. По количеству на первом месте стоит туйе и бура, затем следует бота и нар. Все это можно проследить по примерам: Туйе. Названия колодца-Туйесу/Мангышлакская область/: букв. верблюд-вода, Туйекеткен/Кокчетавская область/ букв, верблюд утонувший/ или упавший в колодец/: Туйетiкен — название озера/Кзыл-Ординская область/ букв. верблюжья колючка. Названия местности: Туйемойнак/Актюбинская область/ букв. верблюжья шея: Туйеоткел/Гурьевская область/,/Кзыл-Ординская область/ букв. верблюжий брод, переправа и т.д. Бура. Названия озер: Бурабай/Кокчетавская область/букв, верблюд производитель, аффикс -бай. Буракол/Гурьевская область/букв. двухгорбый верблюд-производитель-озеро. Названия местности: Буратиген /М.Ауэзов "Путь Абая"/букв. двухгорбый верблюд-производитель-коснулся/укусил или задавил или прогнал/и по масти — цвет шерсти: Карабура, сарыбура и др. Бота. Ботабор — название речки/Джамбульская область/-6укв. верблюжонок-мел, Акбота — название колодца/Кзыл-Ординская область/букв. белый верблюжонок. Нар. Название местности: Наркеткен/Кзыл Ординская область/ букв. одногорбый гибрид-утонувший/ушедший. Нарбота/Чимкентская область/ букв. одногорбый/гибридный верблюжонок: Нарол-ген/Кзыл-Ординская область/букв, одногорбный/гиб-ридный, умерший/. Название горы: Нарыок-кен/Е.Турысов "Кыран тау/букв. одногорбный/ гибридный-опустившейся на колени/. Тайлак. Название оврагов: Тайлаксай/Кзыл-Ординская область/букв, верблюжонок-двухлетка-овраг: название реки:/Карагандинская область/6укв, белый-тайлак/верблюжонок-двухлетка/ и др. iнген. Название местности/Кокчетавская область/ букв. белая-двугорбая верблюдица. Бозинген/Кзыл-Ординская область/ букв. сивая — светлосерая -инген/двугорбая верблюдица/ и др. Мая. Название разъезда: Акмая/Кзыл-Ординская область/-6укв, белая-одногорбая верблюдица/гибрид первого поколения/... Атан. Название горы: Акбасатан/Кзыл-Ординская область/-6укв. белоголовый — кастрированный, двугорбый верблюд: Название местности: Атанши/Актюбинская область/-6укв. атан — ши/чий — высокая, жесткая степная трава, степной тросник/ и т, При образовании топонимов наблюдается опр деленная закономерность, которая заключается сравнении того или иного топонима по определи ному признаку, качеству верблюда/напр. Туйетау — букв. камень — верблюд, Туйетау — букв. верблюд-гора/, в других случаях масть/Акбастау — белоголовый, как голова атана, Сарыбура — рыжий, как бура/. Есть топонимы, которые образованы на основе сравнения местности с горбом верблюда/Тасоркеш — камень, как горб: Туйеоркен — камень, местность, как горб верблюда и т.д./. В Мангышлакской области имеется местность под названием Кырыккошек, где слово кошек самостоятельно не употребляется в казахском языке. Оно, по-видимому, восходит к туркменскому слову кушек /верблюжонок/. Несколько слов об антропонимах, в составе которых обнаружены названия верблюдов. В работах Телкожы Жанузакова личные имена, образованные на основе терминов верблюдоводства, объединены в одну группу и в качестве иллюстрации приводятся слова: Туйебай, Туйеши, Бура, Бурабай, Нарбай, Атантай, Бота, Ботакоз, Ботабай, Ботабек, Тайлакбай, Байбура и др. 1 Эти антропонимы в разных областях Казахстана бытуются и сейчас.Нар: Ернар/от ер "герой" — нар./, нарiнген/от нар — iнген/, Наркыз/от нар — кыз "девушка"/, Нартай/от нар — тай-аффикс уменьшительность./, Наркозы/от нар — козы "ягненок"/ и др. Бура: Акбура/от ак "белый" — бура/, Бурахан/от бура — хан "царь"/ Туйе: Туйетай/от туйе — тай-аффикс ласкатель-вость/, туйебак/от туйе — бак "счастье"/ Тайлак: Тайлакбай/от тайлак— бай-аффикс/, Жузтайлак/от жуз "сто" — тайлак/ и др. Атан: Атанбай/от атан — бай-аффикс/, Атан-кул/от атан-кул "раб"/... Как видно, в составе топонимов и антропонимов выступают преимущественно названия верблюдов. Но не редко в их составе можно встретить и названия частей тела верблюда и другие наименования, связанные с верблюдоводством. Например, топонимы: оркеш-горб; названия местности: Тасоркеш/букв. каменный горб/, Туйеоркеш/букв. верблюжий горб/ и др. Антропонимы: Шудабай/шуда — верблюжие волосы/, Буйдам/буйда — поводок верблюда/, Комша-бай/комша — войлок, потник/ и др. Некоторые авторы в отношении некоторых слов не может категорически утверждать о наличии в них слов, связанных с названиями верблюдов. Например, Наргуль, где гуль означает цветы. По поводу компонента нар Телкожа Жанузаков пишет: "Нар — сокращенная анар "гранат"+гул "цветок", т.е. красивая, как цветок граната". К этимологическим неясным словам Телкожа Жанузаков относит слова: Нартай, Нарбай, Наржан и др. Мы не можем согласиться с этим мнением, потому что для нас — тут нет ничего непонятного. Ибо считаем, что название цветка наргуль произошло не от Анаргуль, как это следует из ошибочной версии Т.Жанузакова, а от слова нар. Такое название оно получило за очень высокий рост, превышающий иногда рост человека (подобные экземпляры нередкость в долине Сырдарьи), и мощное развитие побегов. Аналогичное происхождение имеют названия: Наркамыс/камыш-как нар/, Нартас/камень, как нар/, Наржигит/жигит, как нар/, Нартай /нар+тай = ласкательный аффикс/, Наржан/ нар+жан=ласкательный аффикс/ и другие. А здесь слово нар — чрезвычайно широко распространенное среди казахов первая составная часть сложных слов, означающая силу, мощь, превосходство. Вначале это слово бытовало в верблюдоводство, им по-прежнему называют гибридов, полученных в результате скрещивания выдающихся по племенным качествам производителя /буры/бактрина с верблюдицей/арвана/дромадера с гибридов первого поколения от этого скрещивания называют нарыми, они обладают целым рядом исключительных свойств, отсутствующих у исходных родителей. Не случайно, поэтому их иногда называют бiртуганом/бiртумой/ бiртуаром /единственным в своем роде, неповторимыми, которые рождены по своим качествам только один раз на свете. Казахи-верблюдоводы, много лет занимающиеся разведением этих животных и, естественно, не без основания полюбившие их, слово нар, употребляют и в тех случаях, когда речь идет о деятельном, крепком, добром, характерном человеке. Коротко говоря, слово нар среди казахов и некоторых тюркских народов символизируют наилучшее. Например, если будешь падать, падай от нара /жыгылсан, нардан жыгыл/; Нары бар, нары бардын — барi бар — у кого есть нар, у того есть все (казахская пословица). Любопытно отметить, что ряд слов, имеющих в составе термины верблюдоводчества, в одних случаях выступают, как топонимы, в других как антропонимы. Например, Бурабай, Ботакара, Акбота, Актайлак и др. 1. Т. Жанузаков. Казак тiлiндегi жалкы есiмдер. Алма-Ата 1965, с.46. 2. Т. Жанузаков. Очерк Казахской ономастики. Алма-Ата, 1982, с. 151. http://turkolog.narod.ru
Jake: Легенды и надежды древнего Отрара В XXI веке один из уникальнейших городов Великого шелкового пути готов возродиться как центр мирового туризма Память об этом средневековом городе, расположенном в 57 км южнее Туркестана и 120 км северо-западнее Шымкента, пережила века. Развалины Отрара, сохранившиеся под толщей песка, позволили ученым в деталях представить жизнь одного из крупных городов Центральной Азии. Вся богатейшая история казахской государственности проявилась в отрарских археологических открытиях, свидетельствующих о высоком уровне цивилизации наших предков. Интерес к городищу в последние годы огромен. По словам директора Отрарского государственного археологического музея-заповедника Нуртазы Алдабергенова, число туристов, ежегодно приезжающих в Отрар, давно перевалило за 100 тыс. человек. В Отраре я люблю, взобравшись на самую высокую точку, оглядеть с холма окружающую степь. Взору открывается бескрайний простор. Если долго всматриваться в даль, то легко представить, как черной тучей в сторону крепости движутся джунгары, а горожане спешно готовятся к обороне. Все трое врат, ведущих в город, караул закрывает наглухо. Сарбазы проверяют луки и стрелы. Женщины запасают воду и провиант. Осенним днем 1219 года никто и подумать не мог, что осада города продлится бесконечных 5 месяцев и станет настоящим испытанием для отрарцев. Город, ставший символом стойкости и мужества, превратили в руины, но сами отрарцы остались непокоренными... Многие путешественники и купцы оставили в своих путевых заметках упоминания об Отраре, прославившемся как родина выдающегося ученого-энциклопедиста Абу Насыр аль-Фараби. Арабский историк XII века Ибн Халликан, написавший биографию ученого, отмечал: «...аль-Фараби означает принадлежность к городу Фараб, ныне называемому Отрар. Это город за Шашем и вблизи города Баласагун. Это один из столичных городов тюрок». Расцвет Отрарского оазиса, который вместе с прилегающими к нему районами был древнейшим центром оседлости, ирригационного земледелия и городской цивилизации Казахстана, приходится на период с I до XIII века нашей эры. Развиваясь на протяжении 2 тыс. лет, Отрар постепенно превращался из небольшого селения в крупный политический, экономический, культурный и торговый центр, удачно расположившийся на отрезке Великого шелкового пути в излучине Арыси и Сырдарьи. Это был единственный средневековый город на территории нашей страны, чеканивший не только медные, серебряные, но и золотые монеты. О масштабах экономического и культурного развития оазиса можно судить по руинам свыше 60 поселений, замков-крепостей и городов, следам мощной и широко разветвленной оросительной системы, относящейся к различным историческим периодам – от раннего до позднего средневековья. К слову, именно наличие ирригационной системы имеет определяющее значение при номинации Отрара в Список Всемирного культурного наследия ЮНЕСКО. Другой такой сети в Центральной Азии просто не сохранилось. Оазис занимал территорию порядка 200 кв. км. Очень важное влияние оказывало соседство двух различных географических ландшафтов, определяющих оседлую и кочевую культуры. Вдоль Сырдарьи простирался крупный земледельческий район, а близость предгорий Каратау служила опорной крепостью для кочевников, обитавших в степи. Возвращение из небытия По данным археологов, накануне монгольского нашествия в Отраре проживало порядка 25 тыс. жителей. Это была эпоха мусульманского ренессанса. Торговые караваны шли во всех направлениях, пересекаясь в Отраре. Торговля шла в больших масштабах, что позволило городу очень быстро подняться. Его бурный расцвет прервал на время захват и разгром города войсками Чингисхана. В XV веке город был вновь отстроен, и жизнь здесь вновь прекратилась только в начале XIX века, предоставив право властвовать дождям и ветрам. В наши дни этот масштабный памятник археологии получил название Отрартобе, что означает «холм Отрара». Впервые раскопки на городище Отрар были проведены в 1904 году. Тогда члены туркестанского кружка любителей археологии А. Кларе и А. Черкасов в прорытых траншеях собрали коллекцию керамики, кирпичей и нашли несколько десятков медных монет. С тех пор долгие десятилетия Отрар, вплоть до послевоенных лет, оставался в стороне от археологических маршрутов. Тогда экспедиция, возглавляемая А. Бернштамом, провела небольшие рекогносцировочные работы. На основании полученных материалов была предложена хронология городища и сделана предварительная классификация керамики. Спустя 2 десятилетия создание Отрарской археологической экспедиции положило начало основательным и масштабным раскопкам, позволившим сделать массу открытий. В 1979 году по инициативе Академии наук КазССР городище Отрар получило статус первого археологического заповедника в Казахстане. – Весть о том, что на городище прибыли археологи, всколыхнула наш аул Когам, расположенный в 3 км от Отрартобе, – вспоминает Сара Насибулина. – Я с друзьями отправилась в полевой лагерь. Нас встретили Кемаль Акишев и Лев Борисович Ерзакович, руководившие Отрарской археологической экспедицией. «Только пенсионеров набираем, они серьезно относятся к делу, а вы хулиганить станете, – с ходу заявил Кемаль Акишевич. – Мне нужны ответственные люди. Если есть среди вас такие, оставайтесь». Так 24 марта 1969 года в трудовой книжке Сары Насибулиной появилась запись о том, что она принята на работу в Отрарскую археологическую экспедицию. В первый полевой сезон на раскопках городища работали несколько сот человек. Ученые сняли инструментальный топографический план городища, провели его плановую и перспективную аэрофотосъемку. Стратиграфический раскоп, прорезавший всю толщу культурных напластований, позволил определить время возникновения города, наметить основные периоды его жизни. С тех пор на территории городища активно проводятся широкие раскопки отдельных кварталов, монументальных общественных сооружений, ремесленных мастерских. – Молодой археолог Тамара из Эстонии учила нас как работать, чтобы не повредить артефакты, – рассказывает Сара-апай, до сих пор принимающая участие в работе каждой полевой экспедиции. – Занятие это оказалось кропотливым, требующим усердия и терпения. Да и копать приходилось под палящим солнцем и жестокими ветрами. Многие не выдержали суровых требований и тяжелых условий работы. Да, собственно, с того первого набора одна только я и осталась сейчас. Теперь вот передаю наработанный десятилетиями опыт молодым. Работы здесь хватит еще не на одно поколение. Помпею вон 200 лет копают, и конца края не видно. Принцесса на развалинах – Отрар состоит из двух частей, – ведет неспешную экскурсию, подробно рассказывая об устройстве города и укладе жизни местного населения, Карл Байпаков, директор Института археологии, член-корреспондент Национальной академии наук. – Центральная часть занимала примерно 20 га, а вокруг нее – предместье мастеров. Как и положено, в центре была соборная мечеть. Сохранились остатки ее колонн, отчетливо виден вход, 2 минарета со ступеньками. Отрарская соборная мечеть – ровесница мавзолея Ходжи Ахмеда Ясави. По обе стороны залов располагались сквозные галереи, опирающиеся на колонны. Судя по находкам, в архитектурном убранстве мечети важную роль играли керамические облицовки. Здесь же располагается и дворец, известный по древним письменным источникам как дворец Бердибека. Он был правителем Отрара в XIV веке. Те же письменные источники утверждают, что из этого дворца Великий Тимур отдавал свои последние приказания. Здесь он и умер. Пока удалось раскопать 14 помещений дворца. При раскопках найдены глазурованные кирпичи, майоликовые плитки и плитки с позолотой. Все это свидетельствует о величии дворца. Все, кто хоть один раз побывал на развалинах, хорошо знают, что кусочки поливной и неполивной керамики, с орнаментом и без, здесь, без преувеличения, встречаются на каждом шагу. Экскурсоводы даже советуют внимательно смотреть под ноги. Вероятность того, что можно отыскать что-нибудь стоящее, достаточно высока. Несколько лет назад моя дочь вернулась из поездки на Отрар с увесистым пакетом разноцветных керамических осколков. Их разрешают собирать там, куда сваливают отвалы земли. А вот ее однокласснице Карине Саттаровой повезло куда больше. Она обратила внимание на блеснувший в лучах солнца земляной ком странной формы, внут-ри которого оказался ажурный золотой футляр, в нем древняя красавица хранила благовония. Так местный музей пополнился еще одной уникальной находкой, позволяющей до мелких деталей представить городские реалии той далекой поры. – 35 лет назад, еще будучи школьником, я решил для себя, что непременно поеду в Отрар, чтобы побродить по его руинам, – Александр Долгушев, археолог из Семея, впервые в Южном Казахстане. – Они впечатляют, и я рад, что мое юношески-восторженное восприятие этого города совпало с реальностью. Это мой первый полевой сезон в Отраре, и очень надеюсь вернуться сюда снова. Уникальность этого археологического памятника в том, что в одном месте, по сути дела, расположены десятки городищ, большинство из которых еще предстоит раскопать, изучить и законсервировать. Работы здесь хватит всем. – Глубокое изучение Отрара позволяет нам гораздо шире взглянуть на историю Казахского ханства, считавшегося раньше кочевым государством, – убежден Карл Байпаков. По его словам, Казахское ханство опиралось на экономику, на мощь, на административное влияние таких городов, как Отрар, Сауран, Туркестан. Они были своеобразным каркасом, на котором держалось Казахское ханство. «Говоря о степной цивилизации, мы предполагаем тесное взаимодействие кочевников, полукочевников, земледельцев, горожан начиная с древних племен. Это стало магистральной линией развития цивилизации, в которой лежат многие процессы этногенеза. Каждый полевой сезон приносит нам новые открытия, меняя представление об истории края», – уточняет Байпаков. К слову, принцесса Королевства Таиланд Маха Чакри Сириндорн, находившаяся с визитом в Казахстане в апреле 2005 года, более полное представление о древнем Отраре получила, пройдясь по улочкам городища. Ее Королевское Величество не обращала внимания, что начищенные башмачки мгновенно потеряли свою гламурность, а вот свите пришлось заметно понервничать. Принцесса проявила большой интерес к материальным свидетельствам кочевого скотоводства и земледелия, обнаруженным в ходе столетних раскопок Отрарского оазиса. С увлечением слушала экскурсовода, то и дело вносила какие-то пометки в блокнот, фотографировала особо приглянувшиеся музейные экспонаты, задавала вопросы. Как и любая женщина, особый интерес проявила к старинным ювелирным украшениям из серебра... – У Отрара просто-таки магическое притяжение, – считает Темирхан Ахмедов. – Мне далеко за 60, но хочется поехать туда снова и снова. И хотя здоровье не позволяет делать это часто, как минимум раз в год я собираюсь в дорогу. И всегда по пути думаю, что лучшего символа для тех, кто ищет нравственные ориентиры в жизни, хочется прикоснуться к своим истокам, просто не найти. Великий туристический путь В 2001 году между Правительством Казахстана и ЮНЕСКО было подписано соглашение о сохранении и реставрации древнего городища Отрар. Японский трастовый фонд профинансировал проект. Четырехлетняя работа специалистов ЮНЕСКО и сотрудников Отрарского государственного музея-заповедника по консервации раскопанных объектов положила начало масштабному проекту по созданию первого в нашей стране музея под открытым небом. Уже отреставрированы мечеть, дворец в районе цитадели, бани, гончарные мастерские, крепостные стены. Параллельно над объектами сооружаются навесы, которые позволят защитить исторические объекты от разрушений. – Задача государственной программы «Возрождение древнего Отрара», входящей в уникальную программу «Культурное наследие», – превратить Отрар в центр международного туризма, – говорит Байпаков. – Очень важно сейчас законсервировать объекты, на которые можно смотреть и восторгаться. Тем более что реставрация никогда не бывает законченной. Объекты из сырцового кирпича требуют наблюдения, регулярного ухода и совершенствования методов и способов консервации. Несколько лет назад здесь побывал Президент страны Нурсултан Назарбаев, поставивший перед археологами и специалистами не только задачу сохранить Отрар для будущих поколений, но и превратить его в один из главных центров туризма на Великом шелковом пути. Это даст и мощный импульс для социально-экономического развития региона. Для жителей близлежащих аулов создание крупного туристического центра станет спасением от безработицы. По словам руководителя проекта по разработке ТЭО Отрарского музея Габита Садырбаева, на площади в 170 га расположится многофункциональный этнографический комплекс. На территории – от мавзолея Арыстанбаба до городища Отрар-тобе – появятся этнопарк, музей, выставочный зал, где будут представлены предметы казахского быта и народные музыкальные инструменты, а также отдельный зал для демонстрации исторических фильмов, школа народных промыслов, культурно-зрелищный центр. Также предусмотрено специальное помещение для проведения религиозных обрядов. В новом музее разместятся экспозиционный зал истории и археологии Отрарского оазиса. Ведь многочисленные артефакты и экспонаты сегодня хранятся в запасниках из-за недостатка площади в существующем музее. На втором этаже развернут экспозиции культурного наследия аль-Фараби и старинных книг. Макет проекта смотрится очень солидно и многообещающе. Но в гостиницу из пенопласта не заселить туристов. Пока же в трехкилометровой зоне от городища Отрар переночевать негде. Нет здесь канализационной системы, наличием которой прославился древний город. Да и сама экскурсия по городищу не лишена экстрима. Передвигаться приходится по щиколотку в пыли. И сколько бы ни поливали грунтовые дороги водой перед приездом солидных делегаций, они тут же высыхают под палящим солнцем и ветром, который в этих краях дует постоянно, поднимая клубы пыли. Только создав необходимую инфраструктуру, можно рассчитывать на поток туристов, в том числе и иностранных. Отрар может стать центральным звеном в большом туристическом маршруте, связывающем такие древние города, как Сайрам, Шымкент, Туркестан и Сауран. Важно лишь учесть все нюансы, которые позволят туристам в комфортной обстановке открыть максимально много нового и познавательного о нашей стране, ее истории, богатой природе и многогранной культуре. Любовь ДОБРОТА, Южно-Казахстанская область //Казахстанская правда от 31 августа 2009 года http://www.kazpravda.kz
Jake: Географические названия Центральной Азии: загадки, нелепости и проблемы Алдар ГОРБУНОВ, доктор географических наук, профессор //журнал "Байтерек" № 5, октябрь 2010 г. В последние годы многое претерпевает изменения, коснулись перемены и географических названий, которые разными авторами трактуются весьма разнообразно, к чему может привести вольное обращение с топонимией и рассказывает известный ученый-географ. Простой перевод географических названий с одного языка на другой зачастую не раскрывает в должной мере их семантику и этимологию. Поэтому необходим всесторонний подход к их толкованию. Это означает, что кроме языкознания следует привлекать исторические и географические факты для осмысления конкретного топонима. Однако даже такой подробный анализ не всегда позволяет в полной мере выяснить сущность названия. Нередко топоним представляет собой загадку, решить которую трудно или невозможно без дополнительной информации. А поиски ее не всегда бывают успешными. Случается, что топоним, переходя от одного языка к другому, теряет свой первоначальный смысл, неузнаваемо искажается и становится даже нелепым. Есть еще одна проблема: как правильно именовать тот или иной географический объект? Так случается, когда он находится на территории двух соседних государств. Это может быть река, озеро, горная система, хребет, отдельная гора и т.д. Местное население каждой страны называет объект по-своему. Какое же название следует принять, если карта издается в третьей стране – скажем, в странах СНГ или дальнего зарубежья? Названия-загадки К подобным названиям-загадкам относятся такие географические названия, которые до конца не осмыслены, не имеют единого толкования и нуждаются в дополнительных исследованиях. Отметим, что в данной статье мы рассматриваем лишь малую часть объектов, потому как охватить их все не представляется возможным по вполне объективным причинам. Река Или (Иле) Достаточно распространенное ошибочное толкование этого названия связано с монгольским словом «ил» («блеск, блестящая»). Значит, Или – «Блестящая река». Но, во-первых, надо полагать, что древних обитателей здешних мест в большей степени интересовали размеры реки, а не ее блеск. Во-вторых, название появилось в китайских хрониках еще в 270 г., т.е. почти за тысячу лет до появления войск Чингисхана. Известный тюркский ученый Махмуд Кашгари, живший в ХI в., упоминает эту реку под названием Ила. Тогда, до прихода сюда монголов, оставалось еще почти 200 лет. Следовательно, значение монгольского происхождения для объяснения названия реки не может быть принято. Существует мнение, что название Или связано с гуннами (хуннами). Они создали свою империю на территории нынешней Монголии и Северо-Восточного Китая около 2,5 тыс. лет тому назад. Империя представляла собой союз разноязычных племен, где главенствовал древнетюркский язык. Но наряду с ним были распространены древнемонгольские и древние тунгусо-маньчжурские наречия. Естественно, что происходил обмен отдельными словами между разными племенами. Гунны стали проникать на запад, на территорию современного Казахстана, еще в III в. до н.э. В конце I в. н.э. произошел очередной распад союза гуннских племен на южных и северных. Последние обосновались на территории нынешнего Восточного Казахстана и в Семиречье, в основном в бассейнах Иртыша и Или. Это государственное образование именовалось в китайских источниках как Юэбань. Северные гунны принесли с собой тунгусо-маньчжурское слово «ули», означающее «большая река». Это название со временем легко могло трансформироваться в «или». Отметим, что ныне реки, именуемые Или, Илим и Илир, есть в бассейне Ангары, Иликан – в бассейне Зеи. Реки, в наименование которых входит фрагмент «или», можно найти в бассейне Нижней Тунгуски и на территории Северо-Восточного Китая, в Маньчжурии. Следовательно, они распространены там, где обитали и обитают народы, говорящие на тунгусо-маньчжурских наречиях. И еще одна важная информация: Махмуд Кашгари, описывая охоту, сообщил: «...в долину Ила, великой реки, была доставлена дичь». Он, вероятно, знал смысл этого гидронима. С географических позиций название «Большая река» весьма логично. Действительно, войскам, караванам и многочисленным путешественникам при движении с севера от Иртыша приходилось преодолевать небольшие речки главным образом вброд, и только пройдя тысячи километров они достигали Или («Большой реки», через которую переправлялись вплавь, как и через Иртыш. Такая же ситуация возникала при движении к Или с запада, от Сырдарьи. Предложенная версия толкования гидронима «Или» кажется наиболее приемлемой с позиции языкознания, географии и истории. Однако такова ситуация на сегодняшний день. Возможно, в будущем может появиться более точное объяснение топонима. Загадка еще полностью не разгадана. Она ждет дальнейших исследований. Но уже сейчас можно определенно сказать, что «Или» – один из самых древних гидронимов Казахстана: ему около двух тысяч лет. Озеро Иссык-Куль Иссык-Куль – наибольшее, живописнейшее и самое глубоководное (668 м) озеро в горах Центральной Азии. Известно, что озеро зимой не замерзает, этот факт и нашел отражение в его наименовании. Поэтому появились уйгурское «Иссык» («Теплое») и киргизское «Ысык». Последнее обычно означает что-то горячее, но иногда имеет значение «теплое». Казахские слова «ыстык» и «ыссы» дают нам представление о том, что озеро горячее. «Теплое озеро» – понятно, но почему его иногда называют горячим? Этому тоже есть объяснение. Зимой, в морозный день, над прибрежными водами озера поднимается пар – относительно теплый воздух над открытой водной поверхностью встречается с более холодным, стекающим с суши. Создается впечатление, что воды озера – горячие. Вторая версия восходит к древнетюркскому слову «идук», что означает «священное». Действительно, в недалеком прошлом озеро почиталось местными жителями: в нем нельзя было стирать одежду, ловить рыбу, а иногда даже купаться. Оно считалось священным, заповедным. Заметим, что в якутском языке древнее слово «итык» («священное») широко распространено и в наши дни. Например, в долине левого притока Алдана есть дачный поселок Ытык-Кюель, название которого на некоторых картах искажается в Иссык-Куль. Обе версии имеют право на существование. Впервые название Ыссык-Куль появилось в китайских хрониках в VII в., а в персидских источниках – в IX в. Озеро в разные времена и у разных народов имело различные названия. Самым древним его наименованием является, вероятно, Тяньчи («Наполненное»). Этому китайскому топониму около двух тысяч лет. Название указывает на то, что в те давние времена озеро было проточным: из него был сток в реку Чу. На это же обстоятельство указывает другое его китайское название – «Озеро реки Суйе» (т.е. Чу, или Шу). Географические исследования наших дней неоспоримо свидетельствуют о том, что в прошлом уровень озера периодически повышался, и из него по протоке вода поступала в Чу. Монгольское наименование озера – Темурту-Нор (правильнее – Тёмёр-Нуур), т.е. «Железное». Название связано с тем, что в средневековье из магнетита, в изобилии содержащегося в озерном песке, местные жители выплавляли железо. Китайские названия озера – Жэхай («Теплое»), Цинчжи и Дацинчжи («Прозрачное» и «Большое прозрачное»), Яньхай («Соленое»); тюркско-монгольские – Туз-Куль и Тузкуль-Нуур – отражают особенности вод озера. Следует отметить, что соленость его вод незначительна – всего 5 граммов соли на 1 литр воды, такие озера называют солоноватыми. В период раннего средневековья Иссык-Куль, по свидетельству Махмуда Кашгари, еще называли Барсхан, по имени поселения на южном берегу озера. Чилик или Шилик? Чилик – река и поселок в Алматинской области. Шилик – казахское название разновидности ивы, которая в изобилии произрастает в дельте реки Шилик. Поэтому иногда с ней связывают этот топоним. Но в этом случае поселок и река именовались бы не просто ива – Шилик, а Шиликты, т.е. «Ивовое». Именно такого рода топонимы встречаются в некоторых районах Казахстана. По другой версии «чилик» – киргизское слово, означающее «чаща, чащоба, заросли». Действительно, даже в наше время здесь густые, непроходимые заросли, состоящие в основном из ивняка, облепихи, барбариса, шиповника и тамариска (гребенщика), занимающие многие гектары. Нигде больше в бассейне Или не встречаются столь грандиозные по размерам «джунгли». Интересно, что и русское слово «чилига», означающее «заросли», восходит к своему тюркскому «собрату». Эта версия представляется наиболее приемлемой. Приведем и другие толкования топонима, которые заслуживают внимания. Например, шилик в местном говоре понимается как «угодье, не подлежащее делению между родами и другими этническими группами». Ведь эти территории не пригодны для выпаса и земледелия. Выдающийся ученый-тюрколог В. Радлов считает, что так может именоваться место, где производится заготовка топлива. Интересно, что в хрониках XV в. река называется Ак-Чигилик и Ткилик, а на карте И. Рената 1720 г. – Силик. Но на самой последней географической карте Казахстана, да и в других публикациях, с удивлением обнаруживаем топоним «Челек». Вероятно, предполагается, что такое название данной местности восходит к древнетюркскому «чел» («ветер»). В современном казахском языке ветер обозначается словом «жел». Следует заметить, что в долине Или часто свирепствует сильный ветер, который местное население именует «чилик». Однако он назван по имени реки. Так принято, что все ветры в Центральной Азии – санташ, улан, ибэ, сайкан и многие другие – свои наименования получили по названию местностей, откуда они дуют. Также представляется странным, что в Джунгарских Воротах, где беснуется временами самый ураганный ветер, нет географических объектов, в названиях которых присутствовал бы элемент «чел». Поэтому с исторических и географических позиций топоним «Челек» не может быть истолкован однозначно. А в наше время, главным образом у туристов, имеет широкое хождение наивное и абсолютно ошибочное толкование: «челек» – «ведро» (казах.) или «бочка» (кирг.). Такое объяснение – классический пример наивной народной этимологии. Оно не имеет под собой никакой основы. Итак, наиболее вероятное название реки и поселка восходит к киргизскому слову «чилик» (казахское произношение – «шилик»), т.е. «густые древесно-кустарниковые заросли» в дельте реки. Жетысу или Джетысу? Жетысу – чрезвычайно загадочное, интересное и спорное наименование местности, на которой находится Джунгарский (Жетысу) Алатау и его предгорья. Название Жетысу и его перевод на русский – «Семиречье» – впервые появились в письменных источниках около 40-х гг. XIX в. В средневековых арабских хрониках и других источниках топоним «Жетысу» не выявлен. Видимо, это географическое название было сугубо местным. Несколько позднее, в трудах замечательного ученого и путешественника Г.Н. Потанина, друга Ч. Валиханова, появилась интересная информация. Он писал в 1881 г., что казахи назвали местность Жетысу «по какой-то блаженной стране, по которой текут семь рек...». Видимо, Жетысу – это нечто схожее с мифическим Белогорьем, или Шамбалой. По Н.К. Рериху, Шамбала – страна мудрецов и благополучия. В одной зарубежной публикации высказывалось предположение, что Шамбала могла находиться в горах Улытау, в районе горы Кайлас (Тибет). Исследователи Джунгарского Алатау пытались определить названия рек, входящих в семерку. Первым высказал свое мнение на этот счет горный инженер А.Г. Влангали, который в середине XIX в. производил разведку месторождений золота в северной части Джунгарского Алатау. Кроме горных рек и реки Или он включил в Семиречье Аягуз, что достаточно странно: маловодный Аягуз берет свое начало в Тарбагатае и не имеет отношения к Джунгарскому Алатау. А вот полноводный Тентек, стекающий с его северного макросклона, в число «избранных» Влангали не включил. В последующие годы появлялись другие «кандидаты» в список семи рек. Иногда в него не попадала река Или. Особенно расширилась территория Жетысу в 1867 г., когда была создана Семиреченская область. В нее вошли в основном нынешняя Алматинская область и большая часть Киргизии вместе с Пишпеком (Бишкеком). В набор семи рек стали включать, кроме Или, даже далекую Чу (Шу). Все эти старания были бессмысленны, т.к. в данном случае числительное семь означает в топониме «Жетысу» неопределенное множество. Поэтому название трактуется как «Многоречье». Еще один интересный факт. В XIV-XVI вв. в юго-восточной части нынешнего Казахстана было распространено наименование «Жете». Так называли население и местность к северу от реки Или. Считается, что это старомонгольское слово, означающее «вольница». Следовательно, «жете» – монгольский вариант казахского «казах». Возможно, со временем к этому топониму присоединилось слово «су». Такое суждение, как кажется, очень ненадежное, но все-таки заслуживает внимания. Алатау или Алатоо? Алатау – так казахи и киргизы именовали высокие хребты Тянь-Шаня. Например, в российских источниках конца XVI в. упоминаются Пегие горы в районе Шымкента и Ташкента. Пегие – несомненный перевод тюркского «ала». Толкование этого оронима разноречиво. Обычно принято трактовать его как «Пестрые горы». Но известные ученые-топонимисты С. Умурзаков, Т. Жанузаков, К. Конкобаев и Э. Мурзаев допускают другую этимологическую версию. Они исходят из того, что в древнетюркских языках «ала» означало что-то большое, великое, высокое, величественное. Кстати, старокиргизское «оло» означало «высокие». С географических позиций это толкование звучит очень убедительно. Заметим, что в современном турецком языке «ала» означает «высочайшие». Например, высочайшая вершина в Болгарии именуется Мусала («Ледяная высочайшая»). Близ Ферганской долины в древнетюркском языке во времена Махмуда Кашгари «ала» означало «летние пастбища». А они, как известно, располагаются на высокогорье. Названия-нелепости Большое Алматинское озеро Ранее это озеро называлось Жосалыколь, затем непродолжительное время в начале ХХ в. – Алматинским, позднее приобрело свое нынешнее имя, которое определяет его расположение в бассейне Большой Алматинки, а вовсе не размеры, как может показаться на первый взгляд. Малого Алматинского озера в этих краях нет, поэтому правильнее его именовать Больше-Алматинским. В переводе с казахского Жосалыколь – «Охристое озеро». Крутой осыпной восточный склон, сходящий к озеру, имеет местами красноватый окрас за счет розовых гранитов. С этим, видимо, и было связано название. Большой и Малый Алматинский пики Большой Алматинский пик расположен на водоразделе рек Озерной и Проходной (Заилийский Алатау). Его абсолютная высота 3681 м. На последних картах его именуют просто Алматинским пиком. Малый Алматинский пик находится на водоразделе Малой Алматинки и Левого Талгара. В советское время он был переименован в Комсомольский. Его высота 4376 м. Вот и получилось, что Малый Алматинский пик был выше Большого примерно на 700 м. Все дело в том, что названия пиков были связаны с местами их расположения, но не с высотой. Та же ситуация, что с Большим Алматинским озером. Шукыр Шукыр – название пирамидальной вершины у восточного берега Большого Алматинского озера. Название нелепо, т.к. оно означает котловину или яму. Так по-казахски именуется небольшая котловина у северного подножья горы. В ней обычно размещались юрты чабанов. Топографы перенесли наименование этого урочища на название горы. Получилась Гора-котловина, или Гора-яма. Искандеркёль Искандеркёль – озеро между Заравшанским и Гиссарским хребтами, в бассейне Фандарьи (Памиро-Алай). Принято связывать его название с именем Александра Македонского, совершившего в свое время военные походы в Центральную Азию. Но на самом деле название озера восходит к согдийскому топониму «Искодар», что означает «верхнее, вышележащее». Это живописное озеро находится в горах на абсолютной высоте около 2000 м. Чимбулак Чимбулак – урочище в бассейне Малой Алматинки (Заилийский Алатау). Первичное значение – «родник», вторичные – «ручей» и «спортивный комплекс». Старое название, которое ныне забыто, – Шинбулак (через носовое «н») – привершинный родник. Оно означало, что здесь родник находится на склоне горы. Эта информация была очень важна при выборе мест для юрты чабана. Хантенгри Хантенгри – «Властелин Неба», точнее – «Почитаемое Небесное Божество» (тюрк.). Считалось, что ничто не может властвовать над Небом, т.к. оно – высшее языческое божество. Поэтому подобное толкование названия не может быть принято. Хантенгри – вторая по высоте вершина на Тянь-Шане, ее высота 6995 м. Местные киргизы называют ее Кантоо – «Ханская (Царская) гора». Следует заметить, что слово «тенгри» присутствует в большом количестве языков: в шумерском – дингир, монгольском – тэнгэр, киргизском – тенир, казахском – танири, турецком – тангры. Термин распространен от Африки до Сахалина. Во многих языках и наречиях он означает «небо», «бог», «божество». Возможно, это самое древнее религиозное понятие в мире: оно появилось у шумеров около 6000 лет тому назад. В топонимах нашего края оно означает не просто небо, а местонахождение Бога, божеств. У древних тюрков и монголов «Высокое Синее Небо» было религиозным культом. На последних картах Казахстана топоним заменен на Хантанири. Это казахский вариант названия. Но к Казахстану относится только четверть, а к Киргизии – три четверти этой горы: государственная граница между республиками делает резкий поворот на ее вершине. Вопрос, как правильнее именовать ороним, здесь неуместен. Вернее будет говорить о том, как удобнее и понятнее ее называть. Наверное, логичнее использовать общетюркско-монгольское традиционное наименование – Хантенгри, которое уже длительное время практикуется в мировой картографии. Топонимические проблемы Терскей Алатау Этот горный хребет в пределах Казахстана называют Терскей Алатау, на территории Киргизии – Тескей Алатоо. Какое название более правильно? Так ставить вопрос бессмысленно. Лучше говорить: что удобнее, что более приемлемо для географических карт, которые издаются, скажем, в странах СНГ или дальнего зарубежья. Наверное, здесь следует ориентироваться на давнюю традицию – именовать этот горный хребет Терскей Алатау, хотя его большая часть находится на территории Киргизии. Устюрт На многих тюркских языках, включая узбекский, уйгурский и туркменский, это географическое название звучит именно так. Плато расположено на территории Казахстана, Узбекистана и малой частью в Туркменистане. У казахов это название приобретает форму «Устжурт». Устюрт и Устжурт означают «возвышенная страна обитания», «место проживания» и имеют много других смысловых оттенков, которые отражают пребывание здесь человека, населения. Плато контрастирует с низменными пространствами проживания местного населения – Прикаспийской и Туранской низменностями, которые примыкают к нему. Заметим, что слово «юрт» распространено от Черного моря до Алтая. Это слово даже входит в названия некоторых станиц донских казаков, обычно оно и для Чечни. Кстати, в старые времена Сарыарку, т.е. Центральный Казахстан, иногда именовали Аркаюрт (северное или возвышенное место жительства). К этому слову восходит наименование переносного жилища кочевников – юрты. На новых географических картах, изданных в Казахстане, географическое название Устюрт заменено на Устирт. Последнее означает по-казахски просто возвышенность. Произошло смысловое обеднение географического названия: из него «исчез» человек. Кроме того, плато с единым тюркским наименованием разделилось на Устирт и Устюрт. Опять возникает вопрос: как именовать его на мировых картах? Наверное, следует сохранить традиционный общетюркский топоним – «Устюрт». http://www.baiterek.kz/index.php?journal=33&page=557
Jake: Первые исследователи Казахстана //"Известия-Казахстан" от 14 сентября 2010 г. Алдар Горбунов, доктор географических наук, Алматы Казахстан с древних времен привлекал внимание путешественников, ученых, политиков, так как именно через него проходили важнейшие торговые и другие пути из Европы и Ближнего Востока в Китай. Здесь пролегали маршруты завоевателей со времен воинственных гуннов. Через казахские степи проходили многочисленные дипломатические и религиозные миссии, буддистские паломники, исследователи природы и населения Центральной Азии. А с середины XVIII века все больший интерес начали вызывать местные полезные ископаемые. Изучая географические сведения о Казах¬стане в древних и средневековых источниках, необходимо иметь в виду, что до нас дошла лишь их малая часть. Сколько ценнейших рукописей и других материалов безвозвратно утрачено при многочисленных пожарах, землетрясениях, наводнениях, разграблениях городов и других поселений иноземными захватчиками и религиозными фанатиками!.. Известно, что из древнегреческих письменных материалов до наших дней дошло не более 10 процентов. А сколько безвозвратно утрачено рукописей и других документов, содержащих географические сведения времен Древнего Египта и Рима, Китая, арабского и европейского средневековья да и последующих периодов истории человечества. О разорении и оскудении библиотек Бухары, Самарканда, Ташкента, Хивы, Ферганы и других городов Средней Азии в свое время писал еще замечательный казахский ученый и путешественник Чокан Валиханов. Поэтому сведения о географии Центральной Азии из древних источников, какими мы располагаем сегодня, судя по всему, нельзя считать соответствующими реалиям тех далеких времен на все сто процентов. Но все-таки… Взгляд из Европы Геродот (484 – 426 гг. до н.э.). Древнегреческий ученый составил карту, на которой показал Каспийское море в виде замкнутого бассейна. Это первое дошедшее до нас изображение Каспия, омывающего берега Казахстана. Предполагается, что Геродот, по мнению древнегреческого путешественника Аристея, под названием Лик впервые упомянул реку Урал (Яик, Жайык). Эратосфен (275 – 195 гг. до н.э.). Известный географ Античности создал карту, на которой находим впервые Сырдарью (Яксарт), Но она впадает в Каспийское море, а Арал на ней еще отсутствует. На реконструированной карте Эратосфена показаны горные сооружения в истоках Сыр- и Аму-Дарьи. Это первая картографическая информация о горах Центральной Азии. Эратосфен первым сообщил о произрастании в этих горах ели. Клавдий Птолемей (90 – 168 гг.) – знаменитый древнегреческий ученый, математик, астроном, картограф и географ. Карты его имеют градусную сетку. На картах Азии отображены некоторые географические объекты Казахстана – Каспийское море, Сырдарья, Урал (Даикс) и Эмба (без названия). На карте Птолемея между Уралом и Волгой несет воды в Каспий безымянная река. Видимо, это первая попытка изобразить реки Большой и Малый Узень. Не исключено, что в те времена эти реки сливались в единый поток. За Каспийским морем на карте античного ученого разбросаны многочисленные горные сооружения. Возможно, что среди них отображены впервые Алтай и возвышенности Сарыарки. Интересные сообщения о Западном Казахстане находим в записках Земарха Киликийского – посла Византии в тюркском мире. Его путешествие относится к 568-569 гг. Тюркский каган Дизабул-Истеми принимал его в городе Джувикат, который располагался в Таласской долине к западу от современного Тараза. На обратном пути Земарх прошел вдоль восточного берега Арала. Его он называл великим и широким озером, но путешественник не знал его местное наименование. По песчаным пустыням Приаралья Земарх шел 12 дней. Затем переправился через реку Иха (Эмбу, Жем). Это первое сообщение об Арале, Эмбе и песчаных пустынях Приаралья в европейских источниках. Взгляд из Китая В Китае сведения о Центральной Азии тех же античных времен намного превосходят и в количественном, и в качественном отношении сведения древнегреческих ученых. Чжан Цянь. Будучи китайским дипломатом, он совершил путешествие в Фергану и в долину Зеравшана. Оно длилось 13 лет – с 138-го по 126 гг. до н.э. Он открыл для Китая Западный край. Его путь прошел через Иссык-Куль и нынешние Жамбылскую и Южно-Казахстанскую области. Он провел первые опросы местных жителей о населении Приаралья и Аральском море, которое путешественник именовал Западным морем, отмечая, что в него впадают реки, стекающие с гор. Путешественник упоминает и Северное море с «отлогими берегами». Предполагается, что это Каспий. Примерно 2000 лет назад, во время правления китайской династии Старший Хань, была составлена карта части Казахстана и Западного Китая. На ней впервые изображены Балхаш, Или, Чу и Иссык-Куль. Конфигурации озер и рек переданы намного точнее, нежели на европейских и русских картах, которые появились спустя примерно 1700 лет. На карте впервые обозначены горы на месте Джунгарского (Жетысу) Алатау, Тянь-Шаня и Памира, но на ней отсутствуют их названия. Сюан Цзян (около 600 – 664 гг.) – китайский буддистский паломник, в 648 г. написал «Записки о странах Запада». В них приведены его впечатления о 16-летнем путешествии (629 – 645 гг.) из Китая через Северную Киргизию и Южный Казахстан в Индию. В записках он сообщает сведения о горах Северной Киргизии и юга Казахстана. Он писал, что к западу от Суяба (Су-Иэ) лежит страна, «богатая лесом, весною, одевающаяся ковром прелестных цветов, служащая местом летнего отдохновения хана народа Ту-Кие», т.е. тюрков. Паломник рассказывал, что часть здешнего населения обрабатывает землю, другая занимается торговлей, но большинство имеет громадные стада лошадей. Это первое страноведческое описание юга Казахстана. Видимо, не без участия Сюан Цзяня примерно в VII – VIII веках была составлена карта части Центральной Азии. На ней впервые появились некоторые географические объекты, отсутствовавшие в картографии ранее. Это реки Талас и Арысь, а также истоки Сыр-Дарьи. Взгляд с Ближнего Востока Возникновение в VII в. халифата заметно повлияло на сбор сведений о географии Казах¬стана. Их собирали и доставляли на свою родину многочисленные арабские путешественники того времени. В ряде случаев они заимствовали эту информацию из среднеазиатских источников. Тамим ибн Бахра ал-Муттавван. Один из первых арабов, посетивших Казахстан примерно в 821 г., выполняя обязанности посла к хакану тюркского племени тогуз-гузов. Ибн Хордадбех, арабский путешественник IX в., впервые описал караванный маршрут из Ташкента в Восточный Туркестан через Сайрам и Талас (Тараз). Кудама ибн Джафар. Арабский географ X в., составил еще более подробное описание пути от Шаша (Ташкента) до Китая. Он впервые упоминает реки Мава (Арысь?), Юран (Боролдай?) и Баркуаб (Терс). Затем сообщает о горе Абарджадж с многочисленными родниками. Она находится в горах Каратау, в истоках реки Боролдай. Впервые упоминает песчаную пустыню к востоку от Тараза (вероятно, это Мойынкум). Особого внимания заслуживает рукопись неизвестного автора «Китаб худуд ал-алам» («Книга о границах мира»), написанная в X в. В ней содержится первое описание пространства между горами Каратау и Иссык-Кулем, упоминаются посевы в местности Кулан, посещение купцами селения Мирки (Мерке), расселение племени халлухов. Арабские путешественники ибн Русте и Истахри в X в. впервые довольно подробно описали Аральское море. Истахри сообщил, что это обособленный соленый бассейн. Он же впервые показал Арал на карте, называя его Хорезмийским озером. Ахмед ибн Фадлан – знаменитый араб¬ский путешественник X века. Он проследовал из Багдада через Западный Казахстан к волжским булгарам и посетил Устюрт. Путешественник называет некоторые реки в Западном Казахстане, через которые переправлялся его караван. Среди них – Джам (современное название – Эмба или Жем), Узил (Уил), Эрдэн (Калдыгайты), Варыш (Оленти), Анхаты (Анкаты). Все эти ныне маловодные реки в те далекие времена часто приходилось преодолевать не вброд, а вплавь. Реку Урал (Яик, Жайык) он именует Джайх или Иайх. Оба названия созвучны Яику, что указывает на древность топонима. Не менее древними (более 1100 лет) являются наименования и некоторых малых рек здешних мест. Упомянут приток Урала Джаху (Чаган, Шаган). Через Урал караван переправлялся вплавь в конце апреля 922 г. Ибн Фадлан впервые описал озеро Челкар (Шалкар), на берегу которого была стоянка каравана. Он писал: «Мы прибыли к печенегам и остановились у воды, похожей на настоящее море». Но название озера Фадлан не приводит. Сильные ветры и снег затрудняли его путь. Путешественник отмечал суровость климата – снежный покров в Прикаспии был по колено верблюдам. Интересно сообщение Ибн Фадлана и о том, что Амударья в нижнем течении зимой 921-922 гг. замерзала на три месяца, а по ее льду могли переправляться караваны. Это первое сообщение о зимней погоде Прикаспия. Взгляд изнутри Махмуд Кашгари. Выдающейся ученый, в 1074 г. стал первым тюркским автором карты, на которой показал расселение тюркских племен. Карта выполнена в арабской манере. Он же в своем труде «Диван Лугат ат-Турк» впервые упоминает реки Ила (Иле), Баласагунские горы (Киргизский Алатоо), Йкиукуз – город на берегу Каратала (его можно осмыслить как Двуреченск) и другие географические объекты Семиречья и Средней Азии. Кашгари впервые приводит древнетюркские географические термины Семиречья. Вот некоторые из них: арик (река), укуз (проточная река), тар (теснина), тамга (устье реки), илиг (теплая вода), бузлук (ледник), исик (горячий), арт (горный проход), убуз или азиз (возвышенность), уз (горная долина), ашак (подножье горы), кир (плоскогорье), курум (скала), йайлаг (летнее пастбище), таз ййр (солончак), сай (каменистая местность) и еще много других. Труд Кашгари в значительной части является первым своеобразным геоморфологическим, гидрологическим, климатологическим и биологическим терминологическим словарем Центральной Азии. (Продолжение следует) 14 сент 2010
Jake: Первые исследователи Казахстана //"Известия-Казахстан" от 23 сентября 2010 г. Алдар Горбунов, доктор географических наук, Алматы После Махмуда Кашгари (XI век) накопление географических сведений о Казахстане продолжало нарастать. В основном они собирались арабскими, персидскими, тюркскими, китайскими и европейскими путешественниками. Персидский автор XI века Гардизи впервые описал путь к кимакам, то есть в Восточный Казахстан, который, возможно, совпадал с караванной дорогой от предгорий Западного Тянь-Шаня через Центральный Казахстан. Комментаторы полагают, что он впервые отметил пустыню Мойынкум (у него она Уюкман), реки Сарысу (Сокук) и Ишим (Асус), горы Улытау (Кендыртаг). Аль-Идриси, известный арабский географ, составил в середине XII века примечательную карту, на которой впервые отображены озера Алаколь (Гаган), Балхаш (Тахама), Иссык-Куль (Самджан или Озеро тюрков), Зайсан (Дахлан), горы Тарбагатай (Гиргир), Джунгарский (Жетысу) Алатау (Дардан). Аральское море в одном месте аль-Идриси называет Хорезмийским, в другом – Горгуз. Заметим, что арабским исследователям свойственно сильное искажение иноязычных топонимов. Необычность этой арабской карты в том, что она выполнена наподобие европейских карт того времени. Ибн Баттута. Этот знаменитый арабский путешественник проследовал в XIV веке через Западный Казахстан в Хорезм. Он впервые сообщил о мосте «из судов, как мост Багдадский» через Урал, который Ибн Баттута называл Улусу (Улысу) – Великая река. Любопытно, что в Хорезм путешественник следовал на арбе, запряженной не лошадью, а верблюдом. Ибн Фадлаллах. В сочинении этого арабского автора (начало XIV века) находим, возможно, первое упоминание о «кругловатой земле Мангышлак». Но оно сопровождается нелепой информацией. Якобы длина этой «земли» пять месяцев пути, такова же и ее ширина. Видимо, переписчики или переводчики месяцы спутали с днями. Заметим, что на Каталонской карте 1375 года, составленной испанцем Авраамом Крескесом, находим также полуостров Мангышлак, который называется у него Мебнемеселах. Возможно, сведения о Мангышлаке Крескес заимствовал из сочинения Ибн Фадлаллаха. В XIII веке через территорию Казахстана проходят маршруты китайских и западноевропейских дипломатических миссий и путешественников. Все они связаны с монгольскими завоеваниями Монах Чан Чунь в 1221 году был вызван Чингисханом в его ставку, которая тогда находилась в Самарканде. Чан Чунь – один из главных деятелей даосизма, прославился своей мудростью и якобы знавший средства достижения бессмертия. На пути в Самарканд он прошел через Семиречье и Южный Казахстан. Его сопровождал ученик Ли Чжичан (Ли Чицянь), который вел дневник путешествия. В нем впервые приведена такая характеристика реки Талас: «…течет на северо-запад, глубока и широка». Впервые сообщено, что к югу от нее горы покрыты снегом, и здесь заметно теплее, чем на северных склонах. Внимания заслуживают путешествия Плано Карпини и Гильома Рубрука во времена Монгольской империи. Плано Карпини – итальянец, монах-францисканец. Он был отправлен в 1245 году папой Иннокентием IV послом к монгольскому хану Гуюку. Путешествие длилось два года. Свои впечатления о поездке он изложил в книге «История монголов». В ней Карпини излагает сведения «… о положении земель, через которые мы проехали», в их числе и о Казахстане. Огибая с запада и юга Аральское море, путешественник ничего не сообщил о нем, как и об Амударье, через которую он неизбежно должен был переправляться. Однако Сырдарью он знает – называет ее «большой рекой», которую преодолевал на своем пути. Отсутствие сведений об Арале и Амударье – первое косвенное свидетельство о том, что в то время озеро существенно сокращалось в размерах, а река впадала в Каспийское море. Наши современные знания подтверждают эту версию. От Карпини европейцы впервые узнали, что малочисленность населения западного Приаралья, занимавшегося скотоводством, связана с нехваткой воды. Путешественник также впервые описывает в европейской публикации озеро Алаколь – «некое море не очень большое, имя которого, так как мы не спросили о нем, нам неизвестно». Он сообщает, что на берегу озера есть «небольшая гора», из отверстия которой выходят зимой очень сильные ветры. Это первое сообщение об ураганном восточном ветре «ибэ», свирепствующем временами в Джунгарских воротах. Похоже, это явление Карпини мифологизировал: ветер, конечно, исходил не из горной пещеры, а со стороны китайского озера Эбинур. Он также впервые сообщил о небольших лесах вдоль рек, впадающих в озеро – это тогаи или тугаи. Гильом (Виллием, Вильгельм) Рубрук – монах, возглавлявший дипломатическую миссию, отправленную в Монголию французским королем Людовиком IX в 1253 году к хану Мунке и завершившую свое путешествие в 1255 году. Рубрук проследовал от места, где расположен современный Уральск, через северное Приаралье вдоль Сырдарьи, но в некотором удалении от нее, поэтому и не упоминает реку. Далее он шел через Тараз, долины Чу и Или к Алаколю, затем по маршруту Карпини – в Каракорум. Рубрук заметно пополнил сведения Карпини о Казахстане. На пути к Таразу Рубрук заметил высокие горы, которые он именует ошибочно Кавказом. Это, конечно, Таласский Алатау. Про Талас, название которого он не знал, Рубрук сообщал, что с гор спускается большая река, которая орошает всю долину, занятую садами. Путешественник верно приметил, что река не впадает в какое-либо море, а поглощается землею. Ему принадлежит первое сообщение о виноградниках и производстве вина в районе Тараза. Достигнув долины Коксу в отрогах Джунгарского (Жетысу) Алатау, Рубрук нашел возделанные земли. Это первое известие о пахотных угодьях в этих краях. Потом монах прошел к «хорошему» городу Эквиусу. Махмуд Кашгари его называет Ики укуз – две реки (древнетюрк.). Город находился на левом берегу Коксу примерно в 10 километрах выше ее слияния с Караталом. Отсюда и название города – Двуреченск. Затем путешественник проследовал через крупный по тем временам город Кайлак (нынешний Койлык) с большим базаром. Рубрук впервые сообщает, что далее располагалась обширная равнина, орошаемая многочисленными реками, стекающими с гор. Они впадали, как писал путешественник, в «некое море или озеро, тянущиеся на 25 дней пути в окружности». Горы – это, конечно, Джунгарский (Жетысу) Алатау, а море – озеро Балхаш. Рубрук впервые сообщил о качестве воды в Алаколе. Он отметил, что вода в нем солоноватая, но при острой нужде ее все же можно пить. Эта информация свидетельствует о некотором тогдашнем опреснении воды в Алаколе. Возможно, оно было связано с тем, что в те времена Сасыкколь, Уялы и Алаколь представляли один водоем. Рубрук свидетельствует, что между горами протягивается на юго-восток долина, по которой почти беспрерывно дует очень сильный ветер. Следовательно, подтвердилась весть Карпини об ураганном ветре ибэ или эби. Упоминается путешественником еще одно большое озеро в долине, которое соединяется с первым рекой. Это первое европейское сообщение о китайском озере Эбинуре. Царь Киликийской Армении Гетум I (1226-1270 годы) прошел от берегов Средиземного моря к монгольскому хану в Каракорум в 1253 году, вернувшись на родину в 1256 году. За несколько лет до него Каракорум посетил его брат – Смбат. Это первое посещение армянами Казахстана на пути в Монголию. Гетум выехал тайно, переодевшись в одежду погонщика каравана. Поэтому старался выбирать глухие дороги, обходя стороной крупные поселения. Он проследовал через реку Урал и земли найманов в бассейне Иртыша. Монгольский хан пожаловал ему охранную грамоту. Поэтому царь возвращался уже не тайком, а «подобно льву». На территории нынешнего Казахстана он посетил город Илибалык, который находился на правобережье Или в районе современного поселка Коктала. Затем в этом месте переправился через Или и через Чу-Илийские горы попал в Тараз, перевалил Каратау и вышел к Сыгнаку, посетив Сауран, Ясы и Отрар. Рашид-ад-дин – выдающийся персидский историк и политический деятель. В своем фундаментальном историческом сочинении «Сборник летописей» (XIV век) он сделал первое обстоятельное обобщение о тюркских народах, обитавших на юге Казахстана. Он также упоминает Сырдарью, Иртыш, города Сайрам, Отрар и Тараз. Мухаммед Хайдар Дулат – тюркский ученый и государственный деятель. Он приводит в своем труде, написанном в XVI веке, сведения о реках Или (у него Ила), Емель (Имил), Арысь (Арыс), Каратал, Шарын (Чарун), Шилик (Чалак), Шу (Чу) и впервые – о Каракастеке (Кара Кастек). Упоминает он местности Алмату и Джете, горы Каратау; города Кайалык, Отрар, Сайрам, Сарайчик, Тараз. Впервые Дулат сообщает, что Балхаш (у него – Кукче-Тенгиз) – пресноводное озеро, замерзающее зимой. Он сильно преувеличил размеры Балхаша: «…его длина восемь месяцев пути...». Здесь чья-то ошибка. Видимо, имеются в виду не месяцы, а дни. (Продолжение следует) 23 сент 2010
Jake: Первые исследователи Казахстана 3. От Мухаммеда Хайдар Дулата до Федора Байкова //"Известия-Казахстан" от 29 сентября 2010 г. Алдар Горбунов, доктор географических наук, Алматы Завоевание Астраханского и Казанского ханств в XVI веке способствовало развитию связей России с Казахстаном. Особенно интенсивно собираются в тот период сведения различного характера о Ногайской Орде (Мангыт Юрт – самоназвание страны), которая находилась в Западном Казахстане в междуречье Эмбы и Волги. К концу XVI века Россия располагала значительным количеством географических сведений о Казахстане, в основном о его западных районах. Это обстоятельство находило свое отражение и на русских картах, но они не сохранились до наших дней. Им предшествовали зарубежные карты, на которых отображался частично и Казахстан. Антоний Вид. На карте Московии этого литовского географа, составленной в 1542 – 1555 годах в соавторстве с русским боярином-эмигрантом И. В. Ляцким, можно увидеть к югу от реки Яик (Урал) надпись «Kosaky Orda». Возможно, это первая картографическая информация о казахах. Заметим, что впервые слова «казах» и «Казахстан» приведены в 1537 годах в персидской рукописи. Но в местном обиходе этноним «казах» появился примерно за 80 лет до этого письменного упоминания. Энтони Дженкинсон. На карте, изданной в Лондоне в 1562 году английским торговым агентом Энтони Дженкинсоном, к северу от Сырдарьи есть надпись «cassac», т.е. казак. А к югу от Ташкента он разместил Киргизскую орду. Видимо, это одно из первых картографических упоминаний о киргизах. Сохранилось и описание путешествия Дженкинсона в Бухару в 1558-1559 годах. Он впервые определенно сообщил, что «большая» река Эмба, которую он именует Ям (Yem), впадает в Каспий. Видимо, она тогда была достаточно полноводной. Ведь в наше время она не достигает Каспийского моря. Полуостров и залив Мангышлак путешественник называет Мангуслаке (Manguslake). Дженкинсон также впервые упоминает о существовании здесь диких лошадей. Путешествие Дженкинсона – первое задокументированное знакомство англичан с Казахстаном. Подчеркнем, что в XVI – XVII веках казахи еще не именовались киргизами. Такое название этноса ошибочно и нелепо стали употреблять позднее, с начала XVIII века и до конца первой четверти XX века. В конце XVI века, но главным образом в XVII веке, через Казахстан пролегали пути многих российских посланников в Китай и Среднюю Азию. Одной из первых была поездка толмача (переводчика) В. Степанова «до Казатцкой орды» в ставку (район Ташкента) казахского хана Тевеккеля (Таваккула) в 1595 году. Он сообщил царю Федору Иоанновичу: «… И шел я… от Казани до Пегих гор девять недель…». Пожалуй, это первое упоминание Алатау, одного из хребтов Западного Тянь-Шаня в переводе на русский язык, который, видимо, сделал сам Степанов. В 1602 году в Москве была написана книга «Джами ат-таварих» («Сборник летописей»). Ее автор Кадыргали Хошум Жалаири (Кадир-Али-бий) – казах из рода жалаир (старший жуз). Сочинение посвящено царю Борису Годунову. Оно написано на средневековом литературном тюркском языке. По мнению Чокана Валиханова, труд Жалаири – один из важнейших источников по истории Казахстана. Часть этого сочинения была впервые переведена на русский язык Валихановым. В нем, кроме сведений о расселении тюркских племен, заимствованных по большей части из трудов Рашид-ад-дина, впервые приведена новая для того времени географическая информация. Автор книги упоминает песчаные пустыни Юрсук и Каркорум, т.е. Барсук и Приаральские Каракумы, горы Сарыарки – Уртаг и Кортаг (Улытау и Ортау). Кроме Улытау упомянуты горы Кшитау (Кишитау). В сочинении Жалаири Кортаг – искаженное переписчиками название гор Ортаг или Ортау, которые, видимо, относились к Кишитау, т.е. к Малым горам. На современных картах Ортау входят в состав группы низкогорных массивов (48є с. ш. и 72є в. д.), расположенных примерно в 400 км к востоку от Улытау. Все названные Жилаири географические объекты являются первыми упоминаниями такого рода. Несомненно, сведения Жалаири и других авторов письменных и устных источников о географии Казахстана в свое время были использованы для составления замечательного российского картографического труда – «Большого чертежа». Он представлял собой рукописную карту тогдашней России и соседствующих с ней пространств, включая западную часть Казахстана, нынешний Узбекистан и Туркменистан. Это – первая российская карта такой обширной территории. Первоначальный вариант этой карты, называвшийся впоследствии «Старый чертеж», был создан, вероятно, где-то около 1570 года. В 1627 году в связи с тем, что «старый чертеж... избился и развалился...», было приказано необходимым «...примерясь к тому старому чертежу, в тое же меру сделать новый чертеж всему Московскому государству по все окрестные государства...». Одновременно было составлено подробное описание этой карты – «Книга Большому чертежу». Увы, старый и новый чертеж не дошли до наших дней. Однако «Книга...» сохранилась. Она позволяет судить о географической осведомленности в России о Казахстане около 400 лет тому назад. Можно предположить, что «Книга Большому чертежу» не в полной мере отражает содержание «Старого чертежа». Ведь составители «Книги...» свидетельствовали, что на старом чертеже «...многих урочищ рассмотреть не можно...», а поэтому они не включены в новую карту и в пояснение к ней. В «Книге...» впервые в доступной для западного мира форме было описано Аральское море. Сведения о нем в европейских источниках появились только во второй половине XVII века, хотя Арал был известен намного раньше арабским и китайским ученым и путешественникам. В «Книге…» Арал именуется «Синем морем». Современное его название в русских источниках впервые появится только в самом конце XVII века. Любопытно, что в «Книге…» сказано, что река Гем (Эмба, Жем) не доходит 20 верст (около 22 км) до Каспийского моря. Напомним, что по сведениям упомянутого Дженкинсона, она впадала в Каспий. Следовательно, с годами водность реки существенно менялась. А об Индерском озере в «Книге…» впервые сказано: «А против Оиля реки, 30 верст от Яика, гора Индер; под тое Индер горою озеро, а в нем соль, как лед». Другое интересное сообщение – о реке Ишим, в котором находим первые письменные свидетельства о диких лошадях: «...а вышла Ишим река из горы. На той реке остров 150 верст. А на том острову дикия пегия лошади: добре их много...». Истоки Ишима (Есиля) находятся в горах Ерейментау, примерно в 100 км к востоку от Астаны. Здесь нет столь большого упомянутого острова, но есть водораздельное пространство между Ишимом, его левым притоком Терисакканом, озером Тенгиз и впадающей в него рекой Нурой. Это пространство по своей конфигурации схоже с огромным островом. Длина его около 200 км, что несколько больше 150 верст. Н. К. Витсен (Витзен), голландский географ, посетил Москву в 1664– 1665 годах. В Амстердаме он издал в 1687 году карту России с окраинами, а в 1692 году – капитальный труд «Север и Восток Татарии». На карте Витсена впервые в Западной Европе показано Аральское море, но оно именуется «Синим» (More sieneie), как и в «Книге Большому чертежу». Несомненно, Витсен был знаком с этим российским источником. В 1654 году через Казахстан из Тобольска в Китай проходит российское посольство во главе с Федором Байковым. Будучи неграмотным, он обладал феноменальной памятью. Путешественник оставил замечательное для своего времени описание пути, составленное с его слов по возвращении посольства. У Байкова находим первые письменные известия об озере Зайсан, которое он именует «Кызылбаш», ссылаясь на калмыков. Топоним явно тюркского происхождения. Видимо, он видел только один из заливов озера, который действительно назывался Кызылбаш. Федору Байкову мы обязаны первым географическим описанием Прииртышской части Казахстана. Он называет целый ряд притоков Иртыша вниз по течению от озера Зайсан, иногда снабжая их краткой характеристикой, описывает облик растительности степей, пустынь и гор, которые он проходил во время своих странствований. В Зайсанской котловине путешественник впервые описал саксаул: «Степь голая, только лес небольшой; называют его соскоуль: растет невысоко, а дерево тяжело, а на огне горит что дуб топко…». Далее Байков впервые повествует о ледниках Алтая: «… А на том Камени лежат снега великие. А калмыки сказывают, никогда-де те снега не сходят…». Таким образом, Федор Байков впервые открыл кратчайший сухопутный путь из Западной Сибири в Китай. Его «Статейный список» являлся долгое время единственным путеводителем для других российских посольств. Он познакомил Россию с землями, лежащими по среднему и верхнему течению Иртыша. Переведенный на западноевропейские языки «Статейный список» Байкова в течение многих лет оставался и за пределами России наиболее точным и подробным описанием пути в Северный Китай по Иртышу и Западной Монголии и земель, по которым он проходил. (Продолжение следует) 29 сент 2010
Jake: Первые исследователи Казахстана От Федора Байкова до Петра Рычкова //"Известия-Казахстан" от 12 октября 2010 г. Алдар Горбунов, доктор географических наук, Алматы К концу XVII века появляются первые дошедшие до нас российские карты почти всей территории Казахстана, составленные исключительно на основе опросов. Среди них примечательна карта сибиряка А. А. Виниуса. Она была составлена между 1672 и 1689 годами. Эта первая карта, в отличие от современных ей карт-чертежей Сибири, имеет градусную сетку и выполнена по всем правилам картографической техники того времени. Территория Казахстана на карте Виниуса заключена между 42° и 55° с. ш., что, в общем, соответствует ее современным границам. Однако по широте территория чрезмерно сжата (на целых 10°) и напоминает эллипс, вытянутый с юга на север. Для того времени географическая нагрузка карты довольно велика. Здесь впервые приведены контуры Аральского моря, показано течение многих рек (Яика и его притоков, а также Эмбы, Тобола, Сагиза, Иртыша и Сырдарьи). Отображены Мугоджарские горы, возвышенности Сарыарки и Алтай. Все они впервые показаны на российской карте. Поэтому карта Виниуса по праву может рассматриваться как отправная для всех последующих российских карт Казахстана. Другой ценной картой Казахстана конца XVII века является «чертеж» тобольского боярина С. Ремезова. Ее полное название: «Чертеж земли всей безводной и малопроходимой каменной степи». Она была создана в результате обработки многочисленных архивных материалов, расспросов купцов, послов и русских пленных, побывавших в Средней Азии. Карта Ремезова обнимает пространство, на котором ныне раскинулись Казахстан и республики Средней Азии. При обилии географических объектов, показанных на той части карты, которая отображает современный Казахстан (только надписанных около 200), в некоторых случаях наблюдается несоответствие с их действительным положением. На карте впервые находим озеро Балхаш (море Тенгыз), в которое впадает несколько рек. На озере показан остров «Камень Алактугуль». Река Емель и «Камень Алактугуль» — два объекта, связанные с изображением Балхаша и заставляющие предполагать, что в представлении Ремезова Алаколь и Балхаш сливались в единый водный бассейн. Карта свидетельствует, что по левому берегу реки Или «растут яблоки и карагана и вишни». Это первое упоминание о произрастании их на юго-востоке Казахстана. На карте впервые показано и месторождение свинцовой руды, которое расположено севернее города Туркестан, где «камень свинец плавят...». «Чертеж» Ремизова необходимо рассматривать как первую подробную карту всего Казахстана и сопредельных территорий. В России к концу царствования Петра I возникают благоприятные условия для развития торговли не только с Западной Европой, но и с восточными странами. Этим и вызвано повышение интереса России к Средней Азии и конкретно к Казахстану. Петр I, всячески стремившийся к развитию ремесел и торговли, считал, что Казахстан «всем азиатским странам и землям… ключ и врата…». Непосредственным поводом для отправки из России больших экспедиций в глубь Средней Азии и Казахстана являлось сообщение туркмена Ходжи Нефеса о якобы богатых россыпях золота в бассейне Амударьи. Это же подтвердил сибирский губернатор М. П. Гагарин, приславший образцы золота, найденного, по его словам, вблизи города Эркети (Яркенда), расположенного на берегу «Дарьи». Кроме того, Ходжа Нефес сообщил, что хивинцы, стремясь обезопасить свои владения, изменили течение Амударьи, соорудив плотину, которую можно разрушить и пустить воды реки снова в Каспийское море. Одна экспедиция, во главе которой находился А. Бекович-Черкасский (А. Черкасский), должна была проникнуть к Амударье со стороны Астрахани. Другая, под командованием И. Бухгольца, – со стороны Сибири, из Тобольска. В 1715 году Черкасский со своим отрядом совершил плавание вдоль восточных берегов Каспийского моря до Астрабадского залива. Результатом экспедиции было составление в 1719 году первой, правда, весьма неудачной, рукописной карты восточных и северных берегов Каспийского моря. Осенью 1716 года Черкасский предпринял вторую экспедицию вдоль восточного берега Каспийского моря, которая оказалась неудачной и не принесла новых сведений о крае. Экспедиция Бухгольца, отправленная на поиск золота у города Эркети, то есть Яркенда, смогла проследовать в 1715 году только до Ямышева озера, расположенного на правом берегу Иртыша к юго-востоку от современного Павлодара. Здесь отряд Бухгольца был разбит джунгарами, и он вынужден был отступить к устью реки Оми, где в 1715 году был заложен город Омск. Другой отряд под командованием И. М. Лихарева в 1719 году достигает Зайсана. Озеро обследовали участники этого похода военные инженеры А. Урезов (Урасов) и С. Сомов. Они впервые объехали Зайсан на лодке с целью выбора места для строительства укрепления. Они существенно дополнили описание Байкова этого озера. Особого внимания заслуживает дипломатическая миссия И. Унковского в 1722-1724 годах. Важно, что в нем принимали участие геодезист и мастер горного дела, что в сочетании с широкой эрудицией самого Унковского придавало путешествию черты научной экспедиции. Унковский проследовал из Тобольска через Казахстан к восточной оконечности Иссык-Куля. Со своими спутниками он составил карту, которая охватила территорию, расположенную между 58° – 36° с. ш. и 72°– 88° в. д. На карте впервые показано довольно верное расположение Джунгарского Алатау, она практически правильно передает контуры озер Алаколь и Зайсан, рек Иртыш, Аягуз, Емель, Или и ее притоков Чарына и Хоргоса. На карте впервые находим горы Мусарт – так ее составители именовали Тянь-Шань. Карта Унковского имеет математическую основу, что существенным образом отличает ее от карты Ремезова. Координаты целого ряда географических объектов на ней впервые имеют сравнительно небольшие погрешности. Й.-Г. Ренат, швед по национальности, был взят в плен во время Полтавской битвы и сослан в Тобольск. Он принимал участие в известном походе Бухгольца. Затем был вторично пленен, на этот раз джунгарами, у которых и пробыл 17 лет – с 1716-го по 1733 год. При возвращении на родину Ренат вывез из плена калмыцкую карту Джунгарии и смежных районов Восточного и Юго-Восточного Казахстана. Она была составлена в 1711-1716 годах калмыками при участии какого-то европейца. Рукописная карта Рената охватывает территорию между 400 – 450 с. ш. и 700 – 900 в. д., то есть почти то же пространство, что и карта Унковского. Карта шведа примечательна тем, что на ней впервые в европейских источниках контуры Балхаша близки к действительным, он узнаваем. К. Миллер, российский офицер, совершил по Казахстану две поездки с дипломатическими целями. Во время первого путешествия в 1738-1739 годах он прошел из Орска к городу Туркестану, побывал в Ташкенте. Вторая его поездка состоялась в 1742-1743 годах. На этот раз путь Миллера пролегал из Орска в долину Чу, в район современного города Токмака. Он впервые из европейцев посетил Бетпакдалу и Чу-Илийские горы. Миллер составил маршрутную рукописную карту этого второго путешествия. Она имела градусную сетку и охватывала территорию, расположенную между Аральским морем и озером Балхаш. На нее нанесены системы рек Сарысу, Чу и Таласа, взаимное расположение которых передано довольно правильно. На карте находим, кроме того, горы Хантау (часть Чу-Илийских гор). Карта Миллера является первой русской оригинальной картой бассейна Сарысу и Чу, составленной не по расспросам, а на основании личных наблюдений путешественника. В 1740 году поручик Д. Гладышев и геодезист И. Муравин по просьбе казахского хана Абулхаира производили осмотр и первую топографическую съемку местности на восточном берегу Арала и в районе устья Сырдарьи. Эти путешественники впервые описали рельеф песчаных пустынь Приаралья и тугайный лес на Сырдарье. Особого внимания заслуживает рукописная карта «…тракту от крепости Орской через киргизские, каракалпацкие и аральские владения до города Хивы…», выполненная Муравиным на основе произведенной им простейшей маршрутной съемки. Она охватывает пространство между 510 по 400 с. ш. и 550 по 630 в. д. Северные и восточные берега Аральского моря на ней впервые показаны не предположительно, а на основании глазомерной съемки. Карта Муравина является базовой для всех последующих карт Аральского моря. Кроме того, на нее нанесены реки Орь, Иргиз, Сырдарья, Кувандарья и ряд более мелких, горы Магодзар, то есть Мугоджары, песчаные пустыни Барсуки и Приаральские Каракумы, броды, колодцы, дороги и т.п. И. Ф. Соймонов в 1719-1720 и 1726 годах. проводил картографирование Каспия. Оно позволило создать первый в мире печатный атлас Каспийского моря. Он был издан в России в 1731 году. Обычно его именуют «Атласом Соймонова». Соймонов же является автором и первой лоции Каспия. В 1734 году состоялась так называемая Оренбургская экспедиция. Главная ее цель – построить укрепление на реке Урал (тогда она еще именовалась Яик). Руководителем Оренбургской экспедиции до последних дней жизни (1737 год) был крупный ученый своего времени, географ-картограф и экономист И. К. Кирилов. С 1737-го по 1739 год экспедицию возглавлял выдающийся российский историк и географ В. Н. Татищев. В работе этой экспедиции большое участие принимал и П. И. Рычков. Его коллега геодезист и картограф И. Красильников к 1755 году закончил составление серии карт, которые вошли в атлас Оренбургской губернии. В качестве пояснительного текста к этому атласу Рычков написал в 1750-х годах фундаментальное сочинение «Топография Оренбургской губернии» объемом 405 страниц. Это первый страноведческий труд по Казахстану. Он открывает новый этап изучения географии края. О нем речь пойдет в нашем следующем очерке. (Окончание следует) 12 окт 2010
Jake: Первые исследователи Казахстана 5. От Петра Рычкова до Якова Гавердовского //"Известия-Казахстан" от 19 октября 2010 г. Сочинение Петра Рычкова – первое страноведческое описание большей части Казахстана. Автор приводит сведения о природе, истории, экономике и населении края. По его мнению, Уральский хребет разделяется на юге на три ветви – Общий Сырт, Мугоджары и Алгынский Сырт, под которым исследователь понимал нынешнюю Сарыарку. Алдар Горбунов, доктор географических наук Алматы Рычков впервые характеризует климат Западного Казахстана. Подчеркивая его континентальность, он сообщает о необычных явлениях. В частности, свидетельствует, что в уже в начале сентября1735 года близ Орска случились морозы, а в середине первого осеннего месяца «великий снег пошел, и началась зима». Со слов местных жителей Рычков отмечает, что уровень Каспийского моря «…через тридцать или тридцать пять лет прибывает и через столько же лет убывает…». Он впервые описал приручение сайги: «Молодые ягнята в домах легко привыкают, и так ручными делаются, что и выращенный не уходит, хотя бы и на степь был выпущен». Исследователь впервые описал тарпанов – диких лошадей степей Казах¬стана. Рычков рассказывал: «Тарпаны ростом против средней лошади, только круглее, шерстью саврасые и голубые, а хотя и другими шерстьми бывают, но редко. От киргизских (т. е. казахских. – А. Г.) лошадей отменны головами, потому что головы у них больше, и на лбу имеют западины». Увы, тарпаны исчезли в середине XIX века. Рычков отмечает, что куланы в основном были распространены в бассейнах рек Сарысу и Эмба. Он впервые описывает их облик, замечая, что мясо куланов употребляет в пищу местное население. Во времена Рычкова в камышовых зарослях Илека, и по многим степным озерам в изобилии водились кабаны. Трудно поверить, но он пишет, что кабаны «… так велики бывают, что в одной туше от пятнадцати до двадцати пудов (то есть до 320 кг. – А. Г.) мяса случается». Ученый отмечал, что своими клыками они «деревья толщиной с оглоблю одним разом пересекают». Рычков был разносторонним исследователем. Об этом свидетельствует список его публикаций. В них мы находим статьи о березовом соке, тканях из хлопка и верблюжьей шерсти, о выделке кож, о пчелах, об улучшении земледелия и о многом другом. Известно также, что жена Рычкова первой освоила вязанье из козьего пуха знаменитых оренбургских платков или шалей, которые и до наших дней не утратили своей славы. Видимо, освоение этого ремесла не обошлось без участия ее мужа. Скончался Петр Рычков в 1777 году. Знаменательными событиями в научной жизни России во второй половине XVIII века стали так называемые академические экспедиции, организованные по указу Екатерины II. Их участники исследовали западные, северные и восточные окраины Казахстана. Особенно результативной была работа Петра-Соломона Палласа, Ивана Лепехина, Иоганна Петра Фалька и Христофора Барданеса. Петр-Симон Паллас по приглашению Екатерины II переехал в 1767 году из Германии в Россию. Его отец – немец, известный берлинский хирург, мать – француженка. В 1768 году Паллас во главе экспедиции отправился из Петербурга в Оренбург. В 1769 и 1772 годах он обследовал Прикаспийскую низменность, северную окраину Казахстана и Прииртышье. Паллас впервые пришел к заключению, что Прикаспийская низменность в недавнем геологическом прошлом была дном моря. Об этом свидетельствует засоление почв и изобилие морских раковин в ее отложениях. Для своего времени это было пионерное суждение. Паллас впервые правильно объяснил происхождение Индерского озера за счет растворения каменной соли, что привело к образованию карстового провала, который заполнился соленой водой. А на пути из Уральска в Астрахань Паллас обследовал разливы Узеней и Рын-пески и впервые детально описал эти места. Паллас – один из крупнейших натуралистов мира XVIII века. Многие его теоретические разработки были положены в основы геологии, географии и биологии того времени. Достаточно сказать, что в Х1Х веке, да и в начале ХХ века геологические сочинения часто начинались словами: «Еще Паллас писал…». Его капитальные труды, написанные автором по– немецки, были переведены на русский, английский и французский языки. В русском издании главный труд Палласа, вышедший в свет в пяти томах в 1773-1788 глдах, именовался «Путешествия по разным провинциям Российской империи». Ученый отличался необыкновенной работоспособностью, исключительной научной добросовестностью, огромной эрудицией. Его имя вошло в видовые названия многих животных и растений. Он положил начало первому глубокому научному исследованию Казахстана. Иван Иванович Лепехин в 1768 году возглавил одну из академических экспедиций. Ее исследования коснулись малой части территории Казахстана. В 1769 году Лепехин со своим отрядом прошел из Астрахани вдоль каспийского побережья к устью Урала, затем из Гурьева (ныне Атырау) по правому берегу этой реки проследовал к Уральску и далее в Оренбург. В своих трудах он подробно рассмотрел растительный и животный мир на побережье Каспия, отметил засуху 1769 года, которая привела к глубокому растрескиванию почвы. Он впервые успешно разрешил вопрос о происхождении соленых и пресных грунтовых вод Прикаспийской низменности. Иоганн Петр Фальк – швед, медик по образованию. Изучал ботанику под руководством знаменитого ученого Карла Линнея. Был приглашен в Петербург на должность директора Ботанического сада. В 1768 году возглавил одну из Академических экспедиций. В 1770 году пересек по диагонали Прикаспийскую низменность от устья Волги до Уральска. По дороге в Сибирь Фальк проследовал по северному краю нынешней Северо-Казахстанской области и осмотрел Ишимскую лесостепь, которой посвятил первый географический очерк. Он впервые представил сравнительно полную гидрографическую характеристику Ишима (Есиля). Кроме того, впервые на основе расспросов собрал значительные сведения о Центральном, Юго-Восточном и Южном Казахстане. Спутник и помощник Фалька подлекарь (по современной терминологии – фельдшер) российский грек Христофор Барданес совершил две самостоятельных поездки по Казахстану. В 1771 году он побывал в районе среднего течения Ишима и в окрестностях Семипалатинска. Он первым из ученых посетил Калбинские горы. Интересные материалы содержатся в его очерке «Киргизская, или Казацкая, хорография». Здесь описаны реки, озера, горы, растительность и животный мир. Он охарактеризовал 266 видов растений и около 200 животных, включая домашних. Достоинством этого описания является то, что автор приводит не только латинские и русские их названия, но и во многих случаях впервые – казахские. Звучание последних несколько искажено, но узнаваемо. Вот некоторые примеры. Саксаул (сексеуiл-по-казахски) у него сексаул, туранга – дуранга, жантак – джантак, жузгун или жузген – джюскган, архар – аркхар, таутеке – тау-токе. Барданес кратко описывает образ жизни и обычаи казахов. Он замечает, что казахи никогда не называют себя киргизами. Автор писал: «…когда его назовешь киргизом, то многие отвечают… Я казак, а не киргиз». Академические экспедиции 1768-1774 годов окрыли важнейшую эпоху комплексного изучения природы, этнографии, экономики, истории и археологии Казахстана. Правда, они коснулись лишь малой части этой территории. Мендияр Бекчурин в 1780-1781 годах совершил путешествие из Оренбурга в Бухару. Это было первое русское посольство, прошедшее через Кызылкумы. Он впервые сообщил, что сток по Жанадарье (рукав Сырдарьи) отсутствует, а русло ее занесено песком. Заслугой Бекчурина является первая в российских публикациях попытка классификации форм песчаного рельефа. С 1794-го по 1880 год из Сибири через Казахстан в Ташкент пролегали маршруты горные чиновники (сейчас бы мы назвали их геологами) А. С. Безносикова, Т. С. Бурнашева и М. С. Поспелова. Они впервые составили краткое географическое и геологическое описание Сарыарки и Бетпакдалы. Представляет интерес первая достаточно достоверная карта Центрального Казахстана. Примечательно первое красочное описание Западного Тянь-Шаня, автором которого является М. С. Поспелов. Яков Гавердовский в 1803 году возглавил посольство в Бухару. Но по ряду обстоятельств оно вынуждено было вернуться в Орск, пройдя только до Восточного Приаралья. В последующие годы Гавердовский собирал сведения о территории Казахстана и прилегающих районов Китая, написал труд «Обозрение киргиз-кайсакской степи в двух частях». Но он не был издан по разным причинам. Главная из них – гибель Гавердовского в Бородинском сражении 1812 года. Объемистая рукопись пролежала почти 200 лет в Российском государственном военно-историческом архиве Санкт-Петербурга, где и была недавно обнаружена казахстанскими историками. Гавердовский осуществил первое физико-географическое разделение равнинного Казахстана. Он выделил четыре удела или полосы. В первую, которую он именует «Юго-Западной покатостью гор Уральских», вошло Предуральское плато и Прикаспийская низменность. Во вторую полосу он включает южные окраины Западно-Сибирской низменности. Эта «степь низкая». Она лучше увлажнена по сравнению с первой полосой. Здесь много рыбных озер. Долины рек изобилуют лугами. В третью полосу входит «степь нагорная», то есть Сарыарка. Гавердовский верно подметил континентальность ее климата: суровые, ветреные зимы и жаркое лето. Четвертая полоса охватывает песчаные пустыни западной и южной частей Казахстана. Автор подчеркивает, что песчаные массивы прерывисты, каждый из них имеет свое название. Автор справедливо заключает, что песчаные пустыни привлекательны для местного населения в качестве зимовок, то есть кыстау. (Продолжение следует) 19 окт 2010
Jake: Первые исследователи Казахстана 6. От Якова Гавердовского до Алексея Левшина* //"Известия-Казахстан" от 29 октября 2010 г. Алдар Горбунов, доктор географических наук Алматы Предыдущую часть нашего повествования о первых исследователях Казахстана мы закончили рассказом о драматичной судьбе Якова Гевардовского, который в 1803 году возглавил российскую дипломатическую миссию в Бухару, но по ряду причин вернулся в Орск, дойдя лишь до Восточного Приаралья. В последующие годы Гевардовский написал «Обозрение киргиз-кайсацкой степи в двух частях», но из-за гибели автора в Бородинском сражении 1812 года эта объемистая рукопись без малого 200 лет пролежала в Российском государственном военно-историческом архиве, где и была недавно обнаружена казахстанскими исследователями. В целом же первая четверть XIX века была ознаменована рядом путешествий, которые принесли новые сведения о природе Казахстана. Например, в 1811 году из казахстанского Прииртышья в Кульджу, то есть в Китай, совершил поездку переводчик Бухтарминской таможни А. Т. Путинцев. Он проследовал мимо Зайсана и Алаколя. Затем перевалил Джунгарский (Жетысу) Алатау и по долине реки Талки прошел в Кульджу. Путинцев отметил среди древесной растительности в здешних горах ель и пихту. Впервые о произрастании ели в Джунгарском Алатау сообщил еще в 1221 году китайский монах-путешественник Чань Чунь. Первое же свидетельство о пихте принадлежит Путинцеву. Он называет наиболее высокую часть Джунгарского Алатау «Кука-тау», то есть Коктау (Небесная гора). Этот топоним был известен еще со времен Чагатая – второго сына Чингиз-хана. Следовательно, такое название гор было в обращении еще в начале XIII века. Весомый вклад в изучение Казахстана внес горный инженер И. П. Шангин. В 1814 году он открыл на Западном Алтае три рудных месторождения. Но более известны его наблюдения в 1816 году в Центральном Казахстане от Улытау до Иртыша. В его большой экспедиции участвовали местные казахи-рудознатцы Баймурза и Байбол. Они помогли разыскать в Сарыарке ряд месторождений медных руд. Помимо поиска полезных ископаемых собирались сведения о составе и распространении горных пород, рельефе, гидрографии и растительности. Шангин впервые отметил, что левый берег здешних рек, как правило, низменный, а правый – возвышенный. Он с большим мастер¬ством впервые описал некоторые ландшафты. Вот его характеристика района Кокшетау¬ской возвышенности: «…Взор каждого из нас или любовался попеременно то приятностью пестротою богатых ковров флоры, то в прелестных рощах видом кудрявых берез. Колеблющихся от тихого веяния полуденного ветерка, или отдыхая на мрачной тени шумящих сосен; то преследовал сонмы крутящихся мотыльков и восхищался зрелищем синеющих вдали и в лазуре неба теряющихся гор…». Исследования Шангина – первое относительно обстоятельное изучение природы Сарыарки. Он поддерживал дружественные контакты с местным населением, сочувственно относился к бедным казахам, образно рисуя их неприглядное существование. Особый интерес представляют многолетние исследования на территории Западного Казахстана выдающегося натуралиста первой половины XIX века Э. А. Эверсманна. Он родился в Германии. Поселился в Оренбурге в 1820 году. Молодой ученый мечтал проникнуть в глубь Азии. Он деятельно готовился к своему путешествию, даже составил для себя небольшой тюркский словарь. Такая возможность представилась осенью 1820 года. Переодетый восточными купцом, Эверсманн присоединился со своими товарами к российской дипломатической миссии А. Ф. Негри в Бухару. В ее составе помимо Эверсманна находились ученый-натуралист Х. И. Пандер и офицер генерального штаба Г. К. Мейендорф. Важнейшими итогами путешествия стали две книги. Одна была опубликована в Германии в 1823 году Э. А. Эверсманном, а вторая, написанная Г. К. Мейендорфом при участии Х. И. Пандера, – во Франции в 1826 году. Книги сыграли большую роль в формировании географических представлений о посещенных регионах Казахстана и Средней Азии. В них приведены первые сведения о географическом положении пяти пунктов, включая Бухару, определенные астрономическими методами. Труды ученых были высоко оценены современниками, так как они явились первыми достоверными и достаточно обстоятельными материалами для познания обширной территории, о которой научный мир Европы имел тогда смутное представление. Книга Эверсманна была переиздана в переработке для детей, что свидетельствует о ее широкой популярности в Германии. Она явилась первой детской книгой о географии Казахстана. Вторично, в 1825-1826 годах, Эверсманн побывал в Казахстане в составе экспедиции Ф. Ф. Берга. Ученый провел первые исследования на Устюрте, заложив основы его геологического познания. Он отметил, что оно представляет собой плоскую возвышенность, ограниченную резкими уступами – «чинками», что здесь распространены три основные группы осадочных пород. Среди них примечателен «дыристый мергелель». Это тот самый ракушечник, который ныне широко используется для облицовки многих зданий в городах Казахстана. Свои исследования в Казахстане Эверсманн продолжил в 1827 и 1829 годах в междуречье Волги и Урала. Итогом пятилетних экспедиционных исследований ученого в Казахстане и на прилегающих к нему территориях явился трехтомник «Естественная история Оренбургского края», изданный в 1840-1866 годах. Он был написан по-немецки, а Владимир Даль перевел его на русский. Исследователь понимал, что отдельные элементы природы необходимо рассматривать во взаимной связи. Поэтому после краткого очерка климата и характеристики отдельных природных особенностей края он переходит к географическому районированию территории. Положив в основу почвенно-растительные отличия, он выделяет три природные зоны, которые, в общем, впервые соответствуют принятым в наше время ландшафтным зонам. В качестве иллюстрации приведем его характеристику степи и полупустыни. Эверсманн пишет: «Степи плодородные... отличаются тем, что ил покрыт на них уже более или менее толстым слоем чернозема, произведением истлевших в течение тысячелетий растений... Грань или пределы, до коих простираются плодовитые степи, не могут быть определены с точностью: переход в голую солонцеватую степь совершается исподволь, незаметным образом, и невозможно определить, где конец одной и начало другой...». В этом описании обращает на себя внимание то, что автор определенно говорит о генезисе чернозема, к тому же он подчеркивает сложность разграничения природных комплексов. Во времена Эверсманна были широко распространены «водная» и «болотная» гипотезы формирования чернозема. Поэтому мнение ученого явилось пионерным: оно предвосхитило идею основоположника современного почвоведения В. В. Докучаева. Проблема определения границ между природно-территориальными комплексами и в наши дни остается актуальной. А на нее одним из первых обратил внимание Эверсманн. В 1826 году были проведены первые обстоятельные исследования растительного покрова казахстанского Алтая, которые осуществляла экспедиция под руководством германского ученого К. Ф. Ледебура. В ее состав входили российские немцы – А. А. Бунге и К. А. Мейер. Заключая свои исследования, Ледебур отмечал относительную бедность Алтая лиственными лесами и впервые определил высотные пределы распространения кедра и лиственницы. По его наблюдениям, в районе современного Риддера (возвращенное первое название города, в советское время переименованного в Лениногорск) снег сохраняется все лето на северных склонах на высотах более 1800 м, а многолетние снежники распространены выше 2200 м. Мейер кроме казахстанского Алтая проводил свои исследования в Калбинских и Каркаралинских горах. Он первым из натуралистов провел физико-географическое районирование восточной части Сарыарки, выделив здесь шесть зон. Наибольший интерес представляют первые три. Они отражают изменчивость растительного покрова и рельефа с высотой. Самая нижняя зона – равнинное степное пространство по левобережью Иртыша. Вторая зона – холмистая местность между первой и Каркаралинскими горами. Растительность здесь богаче. Третья зона – высокие горы, то есть Каркаралы. Это первая схема высотной природной поясности Сарыарки. Особого внимания заслуживает путешествие в Прииссыккулье в 1825 году Ф. К. Зиббер¬штейна – гарнизонного врача из Омска. Описание своего пути он начинает с севера Джунгарского (Жетысу) Алатау. Путешественник заметил, что здесь в реках много рыбы, упомянув маринку (у него – марынка). Это одно из первых (если не первое) сообщений о местной разновидности промысловой рыбы. Близ устья Чилика он переправился через Или. Зиббер¬штейн впервые подробно описал действующую в то время паромную переправу, сообщив даже о ее стоимости. Н. И. Потанин, отец знаменитого ученого-путешественника Г. Н. Потанина, в 1829-1830 годах сопровождал послов, следовавших из Семипалатинска в Коканд через Казахстан. Он впервые сравнительно подробно описал низовья реки Чу и первым провел наблюдения за температурой воздуха вдоль своего пути. Первым энциклопедистом Казахстана принято считать Алексея Левшина. Выдающийся казахский ученый и путешественник Чокан Валиханов назвал Левшина «Геродотом казахского народа». Его труд «Описание киргиз-казачьих или киргиз-кайсакских орд и степей» явился выдающимся историко-географическим сочинением. Монография была издана в 1832 году всего в 400 экземплярах. Поэтому еще при жизни автора она стала редкостью. Востребованность этого труда в наши дни послужила причиной его переиздания в Алматы в 1996 году 10-тысячным тиражом. Родовые корни Левшина уходят в немецкие княжества, откуда в Россию в 1365 году переселился его пращур – граф фон Левенштейн. При князе Дмитрии Донском он принял россий¬ское подданство. Постепенно немецкая фамилия Левенштейн трансформировалась в русскую – Левшин, которую носил и Алексей. С 1818 года его деятельность связана с Министерством иностранных дел России. Служа в Оренбурге, он стал знакомиться с историей народов Востока. В 1820 году он написал и опубликовал свою первую работу по этнографии казахов. В основу его книги легли архивные, расспросные и опубликованные материалы, а также впечатления о неоднократных поездках по Прикаспию. У него сложились добрые отношения с местным казахским населением. Например, хан Букеевской орды Жангыр сказал одному из своих собеседников: «Мы только раз и видели в наших степях человека, который соединял в себе столько доброты и честности». Подробный рассказ о сочинении Левшина достоин детального рассмотрения. Здесь же скажем о нем кратко. В своем сочинении он обстоятельно рассмотрел природу, историю и этнографию Казах¬стана, выделив семь его физико-географических районов. Это первое столь детально природное районирование обширнейшей территории. На географической рукописной карте, помещенной в труде Левшина, фигурирует много топонимов, которые ныне утрачены. Обращает на себя внимание картографическое словосочетание «отрасль хребта Тиань-Шань или Мустага». Это первое упоминание топонима «Тянь-Шань» в русскоязычных источниках. Таковы выборочные места из истории изучения природы Казахстана от Геродота древней Греции до «Геродота казахского народа». *Окончание. Начало в «Известиях-Казахстан» №№ 170, 177, 181, 190, 195 от 14, 23, 29 сентября, 12, 19 октября т.г. 29 окт 2010
Kristina Rebello: это очень интересно, долго читала)
Delia Yingst: круто, спасибо!
alan1221: Ждем Вас только на миллион вулкан казино
полная версия страницы